Куда уходит детство
Шрифт:
– Косырев Владимир! А Симаков пусть постоит, поучится у других, как надо вставать, – построжала лицом учительница. Класс затих.
Вовка Косырев чинно встал, держась за крышку парты…
Слушая, как вызывают других, Ванька ждал, когда же и его вызовет эта строгая учительница? Ему было не по себе в столь непривычной школьной обстановке. Он посмотрел на красивую Люду Архангельскую, она заметила его взгляд и строго сдвинула брови вразлёт.
Ванька отвернулся, стушевавшись.
– Маресьев Иван! – вдруг донеслось до него,
– Садись, Маресьев. Не надо так громко стучать крышкой. Прошу всех быть повнимательнее. Устименко Василий! – учительница перевела взгляд на его друга Ваську, и Ванька с облегчением опустился на своё место.
В это время сидящий сзади него Симак схватил Ванькин сундучок и стал насмешливо рассматривать, демонстративно хихикая.
– А сейчас все вынимаем из портфелей тетради и буквари! – снисходительно улыбается учительница, глядя на бестолково суетящихся учеников и, привлечённая вознёй у одной из парт, подходит: – Что случилось?
Ванька уже успел отнять свой сундучок у сидящего сзади Симака. И, весь красный от возмущения и борьбы, раскрывал его. Все засмеялись.
– А чего он с сундуком в школу припёрся?! – на весь класс выразил своё недовольство Симак. – У меня тоже родителей нет, а братан вот, портфель купил, – и он хвастливо поставил на парту свой новый портфель.
Вокруг снова все засмеялись, радуясь неожиданной разрядке.
– Прекрасный сундучок, удобный, – неожиданно для всех похвалила Ванькин сундук учительница. – И пенал, какой необычный, – теперь уже искренне удивилась она, разглядывая самоделку. – Кто тебе сделал?
– Дед, – тихо ответил смущённый Ванька и с гордостью объяснил: – он у меня столяр, дома всю мебель сам сделал; комод, стол со стульями, диван, кровати. Он всё может. А родители мои в Чебоксарах работают, скоро приедут. Насовсем.
– Какой у тебя хороший дедушка, – ласково улыбнулась ему учительница, возвращая пенал. Посрамлённый Симак затих сзади.
– Можно я с Ваней сидеть буду? – поднялся со своего места Васька.
– Конечно, – разрешила учительница, и он пересел к другу.
– Продолжим урок. Тихо дети, внимание! – захлопала она в ладоши, снова призывая к тишине взбудораженный класс…
Лошадь неторопливо везла по улице телегу с дремлющим возле железной бочки возницей. На перекрёстке она привычно остановилась и зафыркала, возница очнулся и, соскочив с телеги, взялся за черпак:
– Кому каросин? – зычно огласил он окрестности, скорее по привычке, так как со всех сторон к нему уже спешили женщины с бидонами, вёдрами, бутылями и банками…
Наглядевшись на это интересное зрелище, друзья пошли дальше.
«Эй, Ванёк!» – Оглянувшись, Ванька увидел насмешливую физиономию Симака и едва увернулся от плевка в свою сторону.
– Попроси деда, он тебе
Ванька поставил сундучок и, сжав кулаки, шагнул навстречу недругу.
– Ты чо, драться будешь? – удивился Симак, распаляясь. – Ну, давай, чёрт рыжий, стыкнёмся до первой кровянки!
Но Ваньку этим было не испугать. Постоять за себя он умел, и Симак знал об этом. А идти на попятную было позорно.
– Да ладно, – начал, было, он тянуть канитель, но уже поздно:
– Я тебе за деда!.. – Ванька обхватил Симака за шею и рванул на землю, но тот угрём вывернулся и, стушевавшись, отступил.
– Пошутить нельзя, – растерялся Симак, чувствуя свою неправоту.
– И Ваньком меня больше не зови, а то ещё получишь! – Ванька поднял свой сундучок, и друзья пошли домой, игнорируя смутьяна.
Симак плёлся сзади, обидчиво сопя и досадуя.
– Напугал тоже, Ванька – встань-ка! – взъерепенился запоздало он, но, как говорится, после драки кулаками не машут. – Я тебя на лодку не возьму, – наконец, нашёлся он и взбодрился: – пешком к пещерам потопаешь!
Друзья обернулись, и Симак насторожился.
– Ну и пойдём, – вступился за друга Васька, – без тебя обойдёмся.
– Да ладно, я пошутил, – примиряюще засмеялся Симак и зашагал рядом с ними: – братан разрешил, можем хоть сейчас рвануть.
Ваньке было приятно слышать об этом, и он невольно смягчился, уже по-дружески глянул на приятеля:
– Приходи вечером на огороды, костёр запалим.
– Картоху печь будем, вот здорово! – обрадовался Симак, и добавил: – Птиц пора ловить, огород-то уже весь убрали?
– Картошку осталось просушить, – по – хозяйски ответил Ванька…
И вот он в передней за столом учит уроки: отложив букварь, торопливо пишет в тетради строчки букв, часто обмакивая перо в фарфоровую чернильницу, и стараясь побыстрее закончить. От этого на листе появляются кляксы, но Ванька накрывает их промокашкой и урок готов.
Торопливо входит чем-то расстроенная бабушка и, всхлипывая, бестолково мечется по кухне.
Не успел Ванька, как следует удивиться, появляется дед; кряхтя, он влез на лежанку и, пошарив на запечке, достал длинный нож-финку:
– Ну, я пошёл, мать, – озабоченно посмотрел на бабушку и ушёл.
Ванька встревожился, вскочил и бросился к бабушке:
– Куда дед пошёл, Борьку колоть?
– Пойдём-ка милок, – бабушка увела его в спальню и, усадив на сундук, присела рядом: – што поделаешь, судьба его такая…
Ванька подозрительно часто зашмыгал носом и отвернулся.
– Ты уши-то заткни, так легше будет.
Он закрыл уши руками и настороженно прислушался: вроде тихо.
– Привыкли, чай, к нему, – сквозь слёзы бормотала бабушка, – из поросёнка малого, вон какого здоровущего борова, взрастили…