Кугитангская трагедия

Клычев Аннамухамед

— Ну вот, Матвей Иванович, вы стремились побывать на туземной свадьбе, а чёрт помешал. Что же вы от меня хотите?

— Думаю, надо бы послать матросиков, да отобрать невесту… Жаль парня, честный малый, всем он нравится, да и мне тоже…

— Ну и дурак же ты, боцман. Сколько лет ты живёшь в Туркестане?

— Шестой год, ваше благородие, — с готовностью ответил Бахно.

— Шестой год живёшь среди туркменцев Кугитанга, а не знаешь, что они не наши люди, они подданный эмира бухарского. Не вздумай туда с матросами заявиться, накличешь на свою голову, беду, а то и петлю на шею или пулю в лоб.

— Господи Иесусе! — перекрестился Бахно.

— Словом,

дурак, — подытожил капитан и отвернулся от него, давая понять, что разговор окончен.

До отхода «Обручева» и уже в пути матросы беспрестанно обсуждали — как помочь своему другу-туркмену? Находились смельчаки, которые прелагали тайком отлучиться с парохода и привезти Янгыл. Но все их благие порывы больше походили на мальчишеские выходки, нежели на серьёзные действия зрелых мужей. Как бы то ни было, но пока шли разговоры, Арзы не терял надежду, что его Янгыл отберут у Хамзы и обязательно привезут на пароход. Он вопросительно заглядывал в глаза Мишки, Алима и видел в них такую решимость, что не сомневался: эти люди — настоящие друзья, они помогут в его беде. Но решительны они были оттого, что, как и боцман Бахно, не знали многого.

В Келифе «Обручев» сделал остановку. Ночь была тёмная, к тому же бешено разгуливал весенний ветер, и по Амударье катились бурные полны. Капитан не рискнул ночью, да ещё в такую погоду вести судно дальше. Как только пришвартовались, Бахно построил матросов на палубе и предупредил с угрозой.

— Слышал о наших затеях… Сам кое-кому сочувствую, но помочь не в силах. Помните, что места эти принадлежит келифскому беку, который подчиняется эмиру бухарскому. Следовательно, никаких самовольных действий вершить нельзя, а вмешиваться в дела здешних туземцев — тем паче. За непослушание — под суд! У меня всё. Разойдись! — закончил он безаппеляционно.

Мишка, Алим, Закир-ага и ещё несколько матросов решили попытаться уговорить Бахно, чтобы он разрешил им отлучиться до рассвета, но тот был непоколебим и, тараща глаза, возмущался до крайности:

— Вы что же, войну решили новую затеять?

— Упаси бог, Матвей Иваныч, — воскликнул Мишка.

— Ну, тогда головы у вас ослиные, а не человечьи…

Упрашивали боцмана до полуночи, но безрезультатно. Наконец все согласились, что боцман прав: вмешиваться в чужие дела русским запрещено и рискованно. Понуря головы, разбрелись по каютам.

Зайдя к себе, Закир-ага тихонько окликнул Арзы, но тот не отозвался. Он повторил его имя погромче, ответа по-прежнему не последовало. Тогда Закир-ага зажёг фонарь и окинул взглядом каюту и то место, где должен был лежать Арзы. Но его нигде не было. Закир-ага вышел с фонарём на палубу, он и тут не нашёл своего молодого друга. «Неужели ушёл в Базар-Тёпе? — мелькнула страшная мысль. — Но ведь это равносильно самоубийству. Его обязательно схватят в убьют!»

— Арзы-джан, — несмело позвал Закир-ага, но никто не отозвался. Тогда он крикнул погромче: — Арзы, где ты там? Отзовись!

Наконец, убедившись, что его на палубе нет, Закир-ага быстро пошёл к матросам, надеясь найти его там. Ребята уже улеглись и тихо разговаривали. Арзы, оказывается, с самого вечера никто не видел. Тогда Закир-ага решил сойти на берег, но, подойдя к борту, увидел, что трап убран. Амбал постоял в раздумье, затем разделся, поднял одежду над головой и спустился в воду.

Арзы тем временем скакал во весь дух в Базар-Тёпе на лошади.

Ещё с вечера, когда «Обручев» причалил к пристани и он узнал, что матросам запрещено ввязываться в его дела, он сразу же сошёл на берег с единственной

мыслью: немедленно ехать в Базар-Тене и во что бы то ни стало спасти Янгыл. Он несколько раз прошёлся по аулу, ища человека, который согласился бы отвезти его. Жители все уже готовились ко сну и никто не отозвался на его просьбу. Тогда он решился на отчаянный поступок. На краю аула, возле кибитки, стоял привязанный конь. Арзы подошёл к лошади, тихонько отвязал её, вывел на дорогу и, вскочив в седло, галопом помчался в Базар-Тёпе. Никто не увидел и не услышал этого: жители аула были уже погружены в глубокий сон.

Арзы неистово гнал коня, боясь погони, и лишь изредка давал ему отдых, переводя с бега на шаг, а затем снова пускал вскачь. К Базар-Тёпе он прискакал в полночь. В пути у него созрел довольно дерзкий, но вполне реальный план. У подножья кургана он привязал лошадь к корявому кусту тамариска и, поднявшись в аул, направился прямо к дому Хамзы. Он думал вызвать Янгыл, вывести её со двора, а затем посадить на лошадь и везти прямо на пароход.

Арзы подошёл к дверце в дувале, тихонько толкнул её — она оказалась открытой. У парня перехватило дух от радости и скорой возможности увидеть свою Янгыл. Крадучись, словно кошка, он достиг дверей комнаты, где жила Янгыл, и потянул за ручку на себя. Дверь легко подалась.

— Янгыл, — тихонько позвал он. — Янгыл-джан, это я… Ну, отзовись же!

В комнате стояла мёртвая тишина. Никого, видимо, в ней не было. Осмелев окончательно, Арзы вошёл в комнату, начал ощупывать всё, что попадалось ему под руку. Постели в комнате вовсе не было. В углу какие-то тряпки, а у порога — тунче. Да и пахло в комнате нежилым духом. Внезапно до его слуха донёсся чей-то смех. Он приоткрыл дверь и прислушался. Смеялись в соседнем дворе, где жил Хамза со своей красавицей Гызлархан-Шетте. Арзы задумался, но лишь на мгновенье. В следующую секунду он извлёк из ножен пичак и пошёл во двор. Он с какой-то дикой дерзостью распахнул дверь в комнату Хамзы и увидел несколько мужчин, сидящих за чаем, на ковре. При виде его, да ещё с кинжалом в руках, сидящие (их было четверо) застыли в оцепенении.

— Где Янгыл? — хриплым от волнения голосом тяжело выговорил Арзы.

Растерявшийся Хамза вдруг начал икать и никак не мог выговорить ни слова. На помощь ему пришёл более хладнокровный Сапарчапык, брат Янгыл.

— Йигит, зачем же пугать людей среди ночи? — сказал он миролюбиво и широко улыбнулся. — Зачем ты спрашиваешь о ней? Разве ты за неё уплатил калым? Давай-ка не горячись, йигит, спрячь свою острую игрушку, да садись, поговорим как следует…

Арзы стоял, не двигаясь с места. Хамза, прислушиваясь к спокойному голосу Сапарчапыка, тоже обрёл дар речи:

— Арзы-джан, — сказал он заискивающе. — Мне теперь всё понятно. Она тебя любит больше, чем Лейли своего Меджнуна, тем более, что ты жил с ней, а я в ней не нуждаюсь. Я отдам её тебе. Но ты сядь, выпей, чая, закуси с дороги… а заодно поговорим о калыме.

— Садись, Арзы-джан, садись. Да убери свой пичек. Садись, — дружелюбно приглашали его и другие..

Наивному Арзы почудилась в их словах искренность, и он подумал, что дело можно уладить мирным путём: «Ну что же, заплачу калым и Янгыл будет моей». Он сунул пичак в ножны, нагнулся, чтобы снять чарыки, и тут Сапарчапык, словно дикая кошка, прыгнул на него и подмял под себя. Хамза схватил висевшую на стене волосяную верёвку и, изрыгая ругательства, принялся обкручивать ноги и руки яростно отбивающемуся Арзы… Но что он мог сделать один с четырьмя сильными мужчинами?