Кухтик, или История одной аномалии

Заворотный Валерий

Кроме того, он должен был решать, что можно и чего нельзя писать в местной лукичевской газете, какие фильмы можно показывать в лукичевских кинотеатрах, какие лозунги следует вывешивать к тому или иному празднику.

Но самая главная проблема была в другом. Вот уже несколько месяцев Начальник не мог разобраться в том, что происходит в столице. А ведь именно от этого зависела его судьба. Все Местные Партийные Начальники назначались на свою должность по приказу из столицы и снимались с работы по команде оттуда же.

Лукичевский Начальник сменил уже несколько мест. Когда-то он командовал

в другом городе, намного большем, чем Лукичевск. Но не уследил за делами на тамошнем кастрюльном заводе и был переведен командовать в город поменьше. В этом городе тоже, разумеется, был кастрюльный завод. Начальник зорко следил, чтобы дела там шли как надо. Он ежедневно вызывал к себе директора завода, стучал кулаком по столу и требовал от него работать все лучше и лучше. В конце концов директор умер от нервного истощения. В этом, конечно, не было ничего страшного, потому что из столицы прислали нового директора. Но при новом директоре завод не выполнил план, и Местного Начальника перевели в другой город - ещё меньший. Кастрюльный завод там работал неплохо, но, как назло, перестал работать водопровод. Начальник срочно вызвал к себе главного водопроводчика, стал стучать кулаком по столу и требовать, чтобы водопровод немедленно починили. Он кричал, что если через день водопровод не заработает, то главного водопроводчика посадят в тюрьму. Тот умер от страха прямо у него в кабинете. И в этом, конечно, тоже ничего страшного не было, потому что он назначил нового, который обещал все сделать и действительно перекопал за день весь город. Но в одну из выкопанных ям свалился директор кастрюльного завода, и план на заводе не выполнили. После чего Начальника послали командовать в Лукичевск.

На новом месте он каждое утро вызывал к себе всех руководителей - от директора кастрюльного завода до директора бани - и стучал кулаком по столу. Нервы у него самого были на пределе. Местный Начальник понимал, что после Лукичевска спускаться по служебной лестнице уже некуда.

Хотя по этой лестнице можно было и опять подняться наверх. Если, к примеру, заставить кастрюльный завод перевыполнить план в два раза. Или затеять в Лукичевске что-нибудь такое, что очень понравилось бы столичному начальству. Но на стареньком лукичев-ском заводе выпустить в два раза больше приборов для ракет было нереально. Даже если бы он угробил пять директоров подряд. Оставалось придумать что-то новое, о чем можно было бы доложить в столицу. Лучше всего, конечно, что-нибудь, связанное с ракетами.

Однако нового ничего не придумывалось. Он дал указание всем своим помощникам срочно искать оригинальные идеи. Но ни-кто из них ничего путного предложить не мог.

Как-то они принесли ему письмо от директора лукичевского института с непонятным сообщением о каком-то научном открытии. К ракетам это, кажется, не имело отношения. На всякий случай он приказал окопать институт канавой и сам решил съездить туда, чтобы разобраться, о чем идет речь. Но, съездив, убедился, что опять ничего интересного нет. Директор-академик наговорил ему всякой ерунды, а сам не смог даже проследить за нормальным рытьем канавы. О каком открытии после этого могла идти речь?..

В общем, никто ни в чем не мог помочь Местному Партийному Начальнику города Лукичевска.

Руководство

в столице между тем вело себя странно. Что-то у них там менялось. Что именно происходит и чем это может ему грозить, он не знал. Указания поступали непонятные. Нового Предводителя велено было именовать во всех выступлениях Первым Демократом. Почему, никто не объяснял. Велено было начать борьбу за поголовную демократизацию и организовать ускорение. Но что такое "демократизация" и что следует ускорять, не сообщалось.

Местный Начальник терялся в догадках. Он сидел в своем кресле и тупо смотрел на портрет нового Предводителя (теперь - Первого Демократа).

В дверь постучались. Вошла секретарша. Она поставила перед ним его обычный стакан чая с блюдцем печенья и положила на стол только что присланный из типографии завтрашний номер местной лукичевской газеты.

Начальник взял стакан, отхлебнул из него и стал просматривать первую полосу.

"Загадка пространственной аномалии", - прочел он заголовок на газетной странице.

"Это что ещё за новости?" - спросил сам себя Местный Начальник и пробежал глазами заметку. Какой-то корреспондентишка слово в слово повторял бред нерасторопного академика.

Местный Начальник нажал кнопку звонка на своем столе.

– Редактора сюда!
– бросил он секретарше, продолжая читать дурацкую заметку.

Через тридцать минут в дверь просунулась голова редактора лукичевской газеты. В глазах его застыл вечный испуг.

– Войдите, - сказал Начальник.

Тощий человечек в мешковатом костюме проскользнул в кабинет и замер на пороге.

– Вы меня...
– начал он, запинаясь.

– Да. Я - вас, - перебил его Местный Начальник.
– Я вас спрашиваю что это?

Начальник поднял со стола газету. Редактор, не двигаясь с места, вытянул шею, пытаясь рассмотреть, что ему показывают.

– Это что за хренотень у вас здесь понаписана?
– спросил Начальник.

– Насчет...

– Насчет этих вот а н о м а л и й, - прочел Начальник идиот-ское слово в заголовке.
– Что это ещё за фокусы? Вы с кем текст согласовывали?

– Да это вот... информация... из института. Так сказать, популярное изложение... "На переднем крае науки"... У нас рубрика... "Знание сила"...
– забормотал побледневший газетчик.

– Знание?.. Сила?.. Вы что народу подсовываете?
– Местный Начальник стукнул кулаком по столу.
– В этом вашем институте канаву выкопать не могут... Какие, к едрене матери, аномалии? Вам про ускорение велено писать... Где ускорение?

– Мы... конечно... наверное...
– затрясся у дверей редактор.

– Выбросить из номера!
– рявкнул Начальник и снова грохнул кулаком по столу.
– Марш в редакцию!

Редактор исчез.

Местный Партийный Начальник отшвырнул газету в угол и откинулся в кресле. Он снова посмотрел на портрет Первого Демократа, висевший над дверью кабинета.

– Не с кем работать, - сказал он, обращаясь к портрету.
– Ну просто не с кем работать!

* * *

– Вот так, друг... Не с кем работать, - произнес Первый Демократ, сидя на диване в своей столичной квартире.