Кухтик, или История одной аномалии
Шрифт:
– Сидит, - сказал он.
– У тебя закурить не найдется?
– Н-н-н, - сказал Кухтик.
– Жаль, - вздохнул Беня.
– Я свои дома оставил.
Они помолчали.
– Ты...
– сказал Кухтик и, напрягшись, закончил фразу: - У него... стрельни.
– У кого?
Кухтик снова кивнул, и Беня снова посмотрел вниз.
Потом Беня перегнулся над подоконником и до пояса высунулся наружу.
Потом Беня выпрямился и протяжно свистнул.
Потом Беня подпрыгнул, издал какой-то писк и вылетел из мастерской.
Через минуту под окном раздался вопль: "Кирилл!!" Человек, сидевший
Под окном завертелся маленький смерч.
– Я знал! Я знал!
– выкрикивал Беня, прыгая вокруг мрачного Кирилла.
В центре смерча царило спокойствие. Кирилл стоял и, наклонив голову, рассматривал буйствующего друга.
– Да успокойся ты, - сказал он наконец.
– Откуда ты вы-прыгнул? Я думал, все уже разошлись.
– Я знал, знал, - повторял Беня как заведенный.
– Я точно знал, что так будет. Я знал...
– Ну чего ты, старичок? Угомонись. Шумный ты больно стал.
Кирилл взял Беню за руку, и тот прекратил прыжки.
– Давай-ка присядем лучше, - сказал Кирилл, снова опускаясь на ступени.
– А ты к нам? К нам? Ты теперь снова к нам?
– затараторил Беня, пристраиваясь чуть ниже его.
– Да нет. Поглядеть просто зашел. Меня теперь, старичок, к вам вряд ли пустят... Да я, по правде сказать, и сам не рвусь.
Беня восторженно глядел на Кирилла, словно все ещё не веря своим глазам.
Кухтику не хотелось, чтобы его заметили. Он слез с подоконника и отошел в глубь душной мастерской.
– Но я же знал! Я все равно знал! Знал!..
– доносилось из-под окна.
Кухтик посмотрел на часы и стал собираться домой.
* * *
– Я знал!
– крикнул Надькин отец, выскочив из дверей кухни и чуть не сбив с ног Кухтика. В руках у него была газета.
– Я знал, что эти засранцы чегой-то придумают!
– выпалил он и снова скрылся за дверью.
Кухтик вздохнул и направился к себе в комнату. Духота в коридоре была пропитана вечным запахом жареной рыбы.
– Малой!
– раздалось из кухни.
– Слышь, малой! Иди-ка сюда.
Было слишком жарко, чтобы заставить себя делать лишние шаги.
– Здесь я, дядь Вась, - отозвался Кухтик, стоя на пороге комнаты. Чего там случилось?
Взлохмаченная голова Надькиного отца высунулась в коридор.
– Все! Кранты!
– произнес он, потрясая газетой.
– Все, малой! Приехали! Знал я, что добром ихняя перековка не кончится.
– Да в чем дело?
– устало спросил Кухтик.
– Трезвость! Трезвость у них.
– Чего?
– Да ничего! Трезвость они объявили. Во чего!
– Глаза Надькиного отца сузились.
– Знал я, знал, старый козел, к тому все идет. Не зря голову морочили!.. Знал. Ох, знал я!..
* * *
"Я всегда знал, что у тебя не все дома, - сказал Местный Начальник, сидя в глубоком кресле и обращаясь к портрету Первого Демократа.
– Но чтоб ты до такого допер..."
Начальник оглядел пустой кабинет, вытащил из ящика стола бутылку, достал оттуда же стакан и налил в него прозрачной жидкости.
"Ну, что?
– спросил Местный Начальник у Первого Демократа, висевшего на стене.
– Что глядишь? Делать тебе нечего?"
Портрет стыдливо молчал.
"Ты сам-то соображаешь, чего затеял?
– Начальник постучал себя пальцем по
– У тебя там что, и впрямь пусто?.. Ну, ладно, ковать надумал. Куй себе. Мы не такое видели. Отрапортуем. Не впервой... Ну, голосиловку свою устроил. Так тебе ж, дураку, её и расхлебывать. Здесь-то, на месте, не шибко поголосят... Но теперь-то ты, балда, чего выдумал? Ты хоть понимаешь, чем такие дела кончаются?.. Ох, в яму лезешь, помяни мое слово. В яму..."
Жидкость булькнула, и стакан опорожнился. За окном в сумеречном лукичевском небе зажглись первые звезды.
"Висишь себе там, - ткнул Местный Начальник пальцем в портрет, - и виси. Чего тебе ещё надо? Сам живешь и нам дай пожить спокойно. Ты что, не понимаешь, козел, что завтра они мне тут стекла поразнесут. Я их что, кефиром поить буду?"
Начальник поднялся, взял бутылку и налил второй стакан.
"Чуяло мое сердце, - сказал он.
– Чуяло... Знал я, что ты какой-нибудь фортель выкинешь. Знал..."
* * *
– Знал, не знал, - какая разница?
– сказал Кирилл Рогозин Вениамину Шульману.
– Если б и знал, все равно бы влез. Не бери в голову, Беня. Налей-ка лучше еще.
– А ты слышал? Новая кампания у них. Борьба за трезвость, - сообщил Беня, разливая остатки жидкости в граненые рюмки.
– Чем бы дитя ни тешилось, - сказал Кирилл.
– Он что, полагает, действительно пить меньше будут?
– Беня поднял рюмку и пытался покрепче сжать её пальцами.
– Послушайте, уважаемый, - сказал Кирилл, откинувшись на хлипком диванчике и тоже с немалым трудом удерживая рюмку.
– Система, о которой идет речь, функционирует так. Клепает, скажем, наш вонючий заводик свои секретные кастрюли. Кастрюльки эти дальнего радиуса действия в магазины, естественно, не поступают. Равно как и большинство прочих изделий с прочих кастрюльных заводов. Но платить за ударный труд надо. Поэтому денежки выдаем... Но ежели бы за этими денежками не баллистические кастрюли стоя-ли, а нечто полезное, то, продав это нечто, можно было бы денежки вернуть в оборот. А так - с концами... Вопрос - как вернуть?.. Тут мы берем некий жидкий продукт с себестоимостью три копейки и отправляем его в магазин к проходной кастрюльного завода. По три рубля, естественно. Такой, понимаешь, очень доходный продукт. Особенно если его много потребляют... Ну, через неделю при массовом спросе все денежки возвращаются к нам. И теперь можно вновь платить за новую партию кастрюль... Прочие мелочи оплачиваем за счет нефти... Пока она есть... Дешевая нефть, дешевая рабочая сила, дешевое производство отравы. Три источника. Три составные части... Вот так, товарищ Шульман.
– Из каких же денег он теперь за кастрюли будет платить?
– спросил товарищ Шульман.
– А это ты у него выясни. Это ему кастрюли клепают, не мне.
– Ну, не он же их клепать начал.
– Не он, не он. Вот только закончить ему вряд ли удастся. Со всей его перековкой и трезвостью. Плохо он себе это представляет, боюсь...
– Думаешь - не знает, за что взялся?
– Эх, Беня, Беня. Тут с какого конца ни возьмись... Косметическая операция не поможет. Либо вырезай опухоль, либо не берись за нож. Это тебе не с Бермудянским в аномалиях разбираться. Здесь все, Беня, аномалия. Сплошная аномалия здесь... И сам ты прекрасно все знаешь. Не валяй дурака.