Кукла и ее хозяин
Шрифт:
Огромная темная туша неслась на нас, как таран — прямо на переднюю дверцу, за которой сидел Глеб, лишенный радости гонки и не знающий, чем себя занять. Очень не разумно с ее стороны связываться с моим полудурком.
— Фу!.. — за миг до столкновения он порывисто распахнул дверцу.
Тяжелый стук смешался с диким воем, и тварь на скорости откинуло в сторону. Дверца же каким-то чудом осталась на месте. Злобно воя, гончая снова помчалась за нами — выжив там, где бы обычная псина сдохла.
Уходя вперед, я заметил темное мелькание и с другого бока. Да твою ж мать. Из-за нового поворота нам навстречу выскочила ее не
Первая примерялась для нового удара, выбрав теперь мою сторону — видимо, усвоив «Фу» от Глеба. Вторая же пыталась догнать нас сзади. Я думал, что после гигантской сколопендры меня уже ничего не сможет удивить — но эти милые песики вполне давали ей фору. Что поделать, чем отбитее колдуны, тем изощреннее у них домашние питомцы.
К слову о питомцах, в моей тени началось бодрое шевеление — моя ласковая змейка, почувствовав, что хозяину пытаются причинить вред, перешла в боевой режим. В голове будто стучало «можно? можно?» Оставалось лишь дождаться подходящего мгновения.
— Вперед! — приказал я, когда поравнявшаяся с машиной тварь вильнула для удара.
В тот же миг, материализовавшись, моя огромная крошка прыгнула на нее и, опутав толстые темные лапы, опрокинула собаку навзничь. С яростным воем та покатилась по дороге, пытаясь избавиться от пассажира. В воздухе снова раздался отчаянный скрежет, и машина на соседней полосе, не сумевшая это объехать, врезалась в столб. Мы же помчались дальше, оставляя за собой цепочку аварий.
Пока первая тварь боролась с моей змеей, вторая целеустремленно неслась за нами. Словно устав от попыток догнать бампер, псина проворно оттолкнулась и, перебирая громадными лапами, взмыла в воздух — и приземлилась на нашу машину. Крыша над нами с грохотом прогнулась. Я до упора нажал на тормоз, и, слетев с нас, сделав пару кульбитов, аномалия со смачным шлепком грохнулась на дорогу. В стороны разлетелись черные брызги скверны, густо напитавшей ее тушку. Однако уже через секунду, исступленно взвыв, эта неубиваемая дрянь вскочила на лапы и опять нацелилась на нас.
— Самой страшной проблемой Родного поля были клещи! — выдохнул рядом Глеб.
А что ты хотел? Это столица — тут размах больше.
Выжав газ, я стремительно ушел в сторону. В зеркале заднего вида тут же мелькнула вторая псина, выпутавшаяся из объятий моей змейки и вновь помчавшаяся на нас. Ну почему каждая вторая прогулка по центру столицы превращается в какие-то гонки? Причем не на жизнь, а насмерть. Вот только эти твари легко не сдохнут, а мы — вполне. Остановимся сами — и нас сразу же растерзают. Не остановимся — рано или поздно они нас перевернут и растерзают. Значит, надо остановить их первыми.
В вечерней темноте ярко выделялся купол Казанского собора. Оставляя дорожку пыли на дороге, я резко свернул к нему, и аномалии кинулись следом, еще не понимая, что летят в ловушку. Правда, и мы летели туда же. Но из двух зол выбирают то, в котором легче выжить.
— Не переношу церкви… — простонал рядом друг.
А что поделать? Эти твари их тоже не переносят — причем куда сильнее, чем
С глухим скрежетом ворота распахнулись — и нас накрыло огромной опаляющей волной, будто нараспашку раскрылась дверь пылающего изнутри дома. Собаки, мчавшиеся за нами, истошно завыли, словно их ошпарило кипятком, а затем развернулись и кинулись прочь. Я же почувствовал, как резко подступает такая знакомая тошнота, способная выпотрошить все внутренности наружу. Кровь внутри, казалось, начала бурлить, как вода в чайнике. Виски стиснуло невидимым обручем, следом сдавило грудь. Глеб рядом бессильно уронил голову на спинку кресла и отключился. А следом заволокло и мои глаза, будто облепило темной повязкой — и под яростный рокот в ушах все вокруг исчезло.
— А, провинция… А я так надеялся вас больше не видеть, — любезно поздоровался с нами уже знакомый полицейский.
Будто мы надеялись на другое. Однако, едва очнулись, как служки из собора нас сразу же перенаправили сюда для выяснения всех обстоятельств. И вот теперь мы сидели в знакомом кабинете знакомого участка на Миллионной улице, чей глава со скептическим видом оглядывал нас и что-то говорил. Правда, половина слов пролетала мимо — до сих пор тошнило, шумело в ушах, горело в груди, словно меня хорошенько подпекло на противне, а голову вело, как с крепкого похмелья. Мессир и Казанский собор оказались вещами несовместимыми.
— Значит, теперь Казанский собор, — распылялся напротив полицейский. — Смотрю, вы от столицы камня на камне не хотите оставить. Петр Первый, наверное, строил ее специально для вас, чтобы вы тут отрывались…
«Чего ж он такой болтливый?» — Глеб рядом потер виски.
— А что сразу с Казанского собора начали? У нас здесь много церквушек, которые требуют ремонта…
— Госпожу Люберецкую куда увезли? — перебил я этот не в меру бодрый поток.
Нику, как выяснилось, те же служки, что передали нас в заботливые руки правопорядка, отправили в больницу, не сумев привести ее в чувства самостоятельно.
— А это скорее вопрос к вам, — тут же переключился полицейский, — куда вы ее везли. Что вообще делала у вас в машине госпожа Люберецкая?
— А что она, по-вашему, там делала? — собственный голос глухо шумел в ушах.
— То есть вы хотите сказать, — прищурился он, — что прима Императорского балета — ваша знакомая?
Что ты так удивляешься? В конце концов, она же не в багажнике у меня лежала.
— А что, по-вашему, я ее взял и похитил?
Страж порядка посмотрел на меня, словно сказав глазами «ну да, вы бы могли», а потом все-таки назвал адрес госпиталя, куда ее отправили, и вернулся к так не отпускающей его теме собора — видимо, на этой работе больше не над чем похохмить.