Кукла и ее хозяин

Блум Мэри

— Твою ж мать! Только душелова нам не хватало…

— Три тысячи двести рублей. Три…

Громкий удар молотка разнесся по притихшему залу.

— Продано, — сообщил распорядитель, — мессиру Павловскому…

Пытавшийся перебить мою цену умник отбросил табличку на колени и больше в мою сторону не смотрел, а ведь я отправил ему всего-ничего Темноты, выражая достойный его членства почет. Видимо, этого было достаточно.

Вскоре аукцион завершился, и под аккомпанемент дружного скрипа кресел

я поднялся с места, оказавшегося удобным и мягким — даже захотелось посидеть здесь как-нибудь еще. Надо бы озаботиться вопросом почетного членства. Следом встал и сидевший рядом Садомир.

— Еще раз спасибо за все, — я пожал на прощание его руку.

— Что вы, знакомство с вами мне в удовольствие, — отозвался он. — Скажу даже больше: на долю мгновения мне показалось, что рядом ваш отец.

То есть и это было удовольствием?

— Надеюсь, это комплимент, — усмехнулся я.

— Он бы сказал точно так же, — улыбнулся барон. — И знаете что, ваш отец был частым гостем в моем доме, и я бы хотел видеть там и вас. Окажите мне честь.

В гости нас с Глебом редко зовут — обычно мы туда вламываемся. Почему бы и не оказать честь?

Условившись о встрече через пару дней, наш новый знакомый отправился по своим делам. Я же расплатился за купленную книгу и сразу ее забрал. Томик оказался старым, потрепанным, буквально рассыпавшимся в руках, но несомненно ценным.

— Есть там что интересного? — спросил друг, когда наши шаги гулко разнеслись по пустоте подземной парковки.

О да, даже беглый осмотр показал, что среди этих пожелтевших страниц много чего интересного.

— Нужен подопытный, — ответил я.

— А может, подопытная? — мигом потянул он. — У тебя теперь есть, на ком ставить эксперименты.

— Она такого только испугается, а ты у меня бесстрашный.

— Ах, — притворно вздохнул мой полудурок, — и почему я не чувствую ничего хорошего?

— Потому что я не заставляю, — любезно пояснил я.

Он фыркнул в ответ.

— Глеб Николаевич!.. — вдруг разлетелось по тишине парковки.

К нам торопливым шагом подскочил незнакомец с крупным золотым перстнем на пальце, с большой вероятностью вышедший с нами из одного зала. Лет тридцати, животик упитанный, вид лоснящийся, улыбка заискивающая — такие франты частенько приходили к деду просить в долг.

— Тут такое досадное недопонимание вышло, — с ходу заюлил и этот. — Хотел забронировать столик на вечер в вашем заведении, а мне сказали, что я в черном списке. А мне так хотелось этим вечерком пар снять…

Ну надо же — пар снять или девочек побить?

Глеб на секунду сжал кулаки и тут же их разжал.

— И что тут непонятно? — отчеканил он.

Мужчина слегка прищурился.

— Вы бы поосторожнее, все-таки с колдуном разговариваете, — и выразительно помахал своим перстнем.

— А вы разговариваете с моим братом, — вмешался я. — Советую быть осторожнее вдвойне.

Тот с ухмылочкой перевел глаза с Глеба на

меня.

— А тебе повезло, Павловский, что служка твой заплатил, чтобы я тебя не трогал. Так что не умничай тут, а то следующий платеж будет больше!..

Ах, тебе кто-то там заплатил, чтобы ты меня не трогал — ну мне-то за это не платили. С людьми, которые как будто напрашиваются на кулак, так и надо поступать — зачем лишать их удовольствия? Резкий шаг к нему — и без лишних комментариев я хорошенько залепил ему под дых, вложив для профилактики в удар побольше Темноты. Он захрипел и согнулся пополам.

— Еще раз увижу рядом с братом или его клубом, вообще не разогнешься. Понятно?

— Да вы дворяне или кто? — аж взвыл этот хлыщ, внезапно вспомнив о манерах.

А ты что думал, мы будем тактично слушать? Ты явно переоцениваешь наше воспитание.

— Дворяне-дворяне, — подтвердил Глеб, следом залепив ему туда же. — И кулаки у нас благородные. Оставляют синяки благородного сизого оттенка. Поэтому в следующий раз будешь платить за каждый удар, а сейчас бесплатный пробник… Это тебе за Аллу, — пояснил он, лупя дальше, — это за Женю, а это за Милу… С ними ты очень по-дворянски разговаривал. Продолжать раскрашивать или уже наконец понял?

Змея, высунувшись из моей тени, стегала любителя манер по пальцам, не давая выпустить Темноту. В столице полно сильных колдунов, но мне пока попадалось только какое-то отребье.

— В следующий раз, когда захочешь кого-то ударить, — добавил я, когда Глеб брезгливо отшвырнул раскрашенную тушку на бетонный пол, — подумай обо мне. Подумай, как я ударю за каждый удар, который ты нанесешь. Ты теперь в моем личном черном списке. Уяснил?

— Да ты пожалеешь! — разбрызгивая слюну, завопил он. — Да вас такие проблемы ждут!..

Все, воспитательный разговор перед поркой больше делать не буду — как показал опыт, это неэффективно.

Я наклонился к нему и, схватив за шею, стремительно потянул силы прочь. Его душонка аж заплясала, пытаясь удержаться на месте. Наглые глаза за доли мгновения покатились из орбит. На лбу выступила испарина, лицо побелело, а сам он весь затрясся и обмяк.

— Столько времени мне надо, чтобы тебя убить, — пояснил я, с глухим стуком приложив его пустым затылком об пол. — И уж поверь, ни о чем я жалеть не буду.

Следом я сорвал с его пальца кольцо. Хлыщ слабо дернулся, пытаясь сопротивляться — я сложил руку с печаткой в кулак и поднес к его глазам.

— Тут уже ходит один с мордой, меченой моим гербом. Тоже так хочешь?

Он нервно затряс головой, растеряв весь недавний гонор. Как же я не люблю таких людей: дал по хребту — понял, не дал — не понял. Зато общаться с ними просто — когда они наконец понимают, что их долбаный хребет в твоей власти.

— Ну а теперь по поводу платежа.

— Я все-все понял! — пролепетал франт заплетающимся языком. — Никакого платежа!