Кукольная королева
Шрифт:
— Я хотела бы уснуть, но не могу, — шёпот её был сухим, как мёртвые осенние листья. — Я хотела бы проснуться, но не могу.
Пустота, в которую она падала теперь, была куда страшнее той, из которой её выдернул Воин. Эта пустота была внутри неё: чёрная, бесконечная, страшная. Пропасть без границ, без дна.
Место, где раньше был Арон — и где теперь его не было.
— Я хочу, чтобы ничего этого не было. Хочу, чтобы это был просто сон. Ещё один кошмар.
— Это
Она не откликнулась.
— Таша, вспомни о сестре. — Взяв её руки в свои, он сжал пальцами её тонкие, перепачканные красным ладони. — Она ждёт тебя. Признай, что Арона больше нет, и иди дальше. Ради неё.
Таша неподвижно смотрела прямо перед собой
— Он мёртв, — повторила она наконец. — Мёртв.
Повторила, слыша себя со стороны, пытаясь поверить тому, что говорит.
Голос казался бесконечно далёким. Слова — лишёнными смысла.
— Не будет. Его больше нет…
…его больше нет.
И вдруг со всей отчаянной ясностью она поняла: он никогда не очнётся, никогда больше не улыбнётся ей, никогда не скажет «доверься мне», никогда, никогда, никогд…
Алексас смотрел, как она плачет. Давясь слезами, согнувшись пополам, уткнувшись лбом в его пальцы, содрогаясь всем телом. Глухо, страшно. Смотрел молча, сжав побелевшие губы, держа её руки так, будто она вот-вот могла исчезнуть.
Когда она затихла — так резко, словно слёзы вдруг разом закончились, — утёр манжетами рубашки её мокрые щёки и, встав, направился к шестёрке лошадей, всё ещё привязанных.
Вернулся уже Джеми, ведя под уздцы Принца и Серогривку. Первый рванул было к хозяйке, но тело посреди поляны заставило коня шарахнуться в сторону.
— Вот… остальных я отвязал и отпустил, — зачем-то пробормотал Джеми, подходя к Таше. — Думаю, ничего с ними не будет.
Она стояла у края обрыва. Больше не плакала — просто стояла, скрестив руки на груди, вскинув голову, тонко и прямо возвышаясь над пропастью. Сквозь тучи выглядывал осторожный, рассеянный утренний свет, и зелёное поле, покрывшее дно карьера, волновалось на ветру: казалось, кто-то налил в громадную глиняную чашу озеро изумрудной травы.
— Давай… поедем, — хрипло предложил Джеми. — Доберёмся до трактира. А там видно будет.
Таша смотрела, как разгорается на горизонте кострище рассвета.
— Его надо похоронить.
Голос её прошелестел невыразительно, как лёгкий шорох полуистлевшего шёлка.
— А, это я… на себя беру. Никто и ничто до него не доберётся. Ты давай, забирайся…
Не возразив, не кивнув, не ответив, Таша развернулась и пошла к коню. Глядя прямо перед собой, но краем глаза всё равно замечая, как в лужах под её ногами разбиваются отражения облаков.
Ломаются, как что-то внутри неё.
Позволив Принцу ткнуться носом в ладонь, Таша вспрыгнула на коня и, не оглядываясь, направила его в чащу. Когда Джеми нагнал их, девушка уже была в бриджах и рубашке: изгвазданное чёрное платье тряпкой валялось на земле. Жестом предложив своему рыцарю ехать первым, Таша последовала за ним.
И лишь на миг, прежде чем пришпорить Принца, обернулась.
После она уже смотрела вперёд и только вперёд; но в тот краткий миг, что Таша смотрела назад — она увидела, как в просвете меж елями блестит в рассветном перламутре хрусталь.
***
Навстречу новым путникам, нагрянувшим уже затемно, конюший вышел неохотно.
— Добрый вечер, — сказал он, зевая. — Идите в трактир, а я отведу вашу… ох, это вы?!
Улыбка Шерона, узнавшего Ташу, была столь широка, что, казалось, ещё немного — и верхняя часть головы просто отвалится.
— Ох, госпожа, вы вернулись! А я уж думал, что вы так долго обратно не едете, вдруг чего…
— Добрый вечер, — с лёгкой улыбкой перебила его Таша, передавая мальчишке поводья.
Когда она направилась к трактирному крыльцу, Шерон недоумённо проводил взглядом её спину.
— А где… ваша сестра? — всё-таки рискнул крикнуть он вслед.
— Далеко, — бросила Таша через плечо, даже не замедлив шага.
Мрачный Джеми, спрыгнув наземь, в свою очередь всучил конюшему повод.
— Госпожа немного не в себе, — буркнул он. — Вы что, знакомы?
— Вроде как. — Шерон смотрел вслед Таше, поднимавшейся на крыльцо, и улыбка стекала с его лица. — Она была здесь пару шестидневок назад, уехала потом с одним дэем и…
Хлопнувшая дверь скрыла девушку из вида. Вывеска с золотым драконом качнулась на ветру.
Опустив голову, Шерон побрёл с лошадьми куда-то в сумерки заднего двора — а Джеми, тяжело вздохнув, взвалил обе сумки на плечи и поторопился в трактир.
Нет, когда Таша сидела там, у костра, отказываясь верить своим глазам, это было неправильно. А потом она расплакалась, и казалось, что теперь-то всё верно, что она приняла горе и понесёт его, как положено, и со временем это горе притупится. Но она приняла горе и…