Кукольный загробный мир
Шрифт:
С этими помыслами, которые вряд ли можно отнести к числу благородных, Ханниол вылил содержимое маленькой стекляшки в чай, предназначенный для гостьи. Тот даже не изменил свой цвет, лишь в букете запахов появились едва уловимые свежие нотки. Теперь оставалось только ждать, слушая тиканье вечно отстающего от хода времени будильника…
В дверь вежливо постучали, Хан взволнованно привстал с табуретки, но тут же опустился назад:
— Гемма, ты… ты?
— Ага, я и еще раз я. Вот, зашла проведать чем занимаются бездельники. — Две маленькие непослушные косички по бокам своевольно дергались всякий раз, когда она поворачивала голову. Серое пятно, увы, все еще сопровождало ее в любом путешествии. — Бездельники занимаются бездельем, ничего оригинального. Ух ты, чаек готов! Ничего, если я отхлебну пару глоточков?
— Гемма, нет!!
Ее малахитовые глаза сверкнули негодованием:
— Тебе что, простого чая жалко?
— Да нет же! На вот, пей из этой чашки!
Но было поздно, Гемма издевательскими глотками иссушила все до дна и громко поставила чашку на столик. Тот даже сдвинулся с места.
— Ж-жадина! — она резко направилась
Дверь не успела даже скрипнуть, как гостьи и след простыл. А когда появилась Астемида, пришлось пить самый обыкновенный чай, разговаривать на обыкновенные темы, разбавляя беседу лишь необыкновенными выдумками. Ханниол постоянно смотрел вниз, боясь встретиться с Асти взглядом, точно опасаясь чем-то заразиться от нее.
Авилекс собрал всех на поляне неподалеку от священной Ротонды, сказав, что имеется очень важный разговор. Куклы расселись по передвижным пням, перешептываясь и теряясь в разных догадках. Были почти все. Гимземин, как и полагается, гордо отсутствовал. Звездочет принес с собой пару свитков, и кое-кто уже сидел в предвкушении, что их ожидает увлекательное чтиво. Днем Авилекс одевался совсем не так как ночью: на нем был элегантный кардиган с шелковым отливом, застегнутый на все пуговицы. Четыре объемных кармана — два на груди, два по бокам — почти постоянно были пусты. Красовались и только. Ну, вдобавок его знаменитая шляпа, конечно. Куда ж без нее?
— Когда-то давно я читал вам любопытную историю, ныне всеми забытую. — Звездочет приподнял свитки, бережно зажатые в руке. — Это одно из важнейших древних писаний, а может, и самое важное. В нем повествуется о том, как и почему образовалось пространство скуки.
Факт, что пространство скуки в начале времен было обитаемым, известен всем. Там тоже жили куклы, похожие на них, в лесах водилось множество плюшевых зверей, повсюду стояли города и села — большие и малые архитектурные постройки, где-то даже грандиозные, совсем не такие как Восемнадцатиугольник. Воспоминания о тех событиях, если и оставались в ватной голове, были настолько смутными, что казались флуктуациями собственного рассудка, лишь нелепыми домыслами реальности.
— Я хочу напомнить всем, по какой причине произошла Катастрофа, после которой время в пространстве скуки навсегда остановилось, — Авилекс говорил громко, с правильно расставленной интонацией, почти торжественно. Часть его подбородка механически двигалась вверх-вниз, а губы, лишенные мимики, при этом то смыкались, то опять раздвигались. Его глаза, пожалуй — самая живая часть лица, приковывали собой всеобщее внимание. — Итак, вы готовы слушать?
Каждый готов был по-своему. Анфиона безразлично разглядывала свои ноготки, Хариами поглаживал стальную руку другой, пластмассовой рукой, опустив хмурый взор. Ханниол все чаще замечал на себе заинтересованные взгляды Геммы, удрученно думая: «о нет! этого только не хватало!» Ему сейчас было совсем не до ветхих легенд. Остальные же выражали неподдельную заинтересованность. Авилекс развернул пожелтевший и слегка потрескавшийся свиток, принявшись за чтение:
«Каждый четный и нечетный день в поднебесье происходят важные события, но такого еще не бывало от начала времен. Читающий да внемлет!
Был город на северо-востоке — Хиндамол, богатый, со множеством жителей. И был этот город столицей над всей ойкуменой, правил в нем король Раветиль. Жил он в неописуемой роскоши, его дворец был сделан из плит отборного керамического пластилина, в придачу украшенный драгоценными камнями размером с чью-то голову. В богатстве не было ему равных ни на севере, ни на юге, ни на западе, ни на востоке. Ни даже в недоступной Сингулярности. Он ходил в расписных одеждах, шитых золотом да серебром, и одежды его блистали разными цветами, как свечи на горизонте. Неподалеку, в том же городе Хиндамоле, жил нищий с куцым именем Нун. Не было у него абсолютно ничего, ходил он в смрадных рубищах и постоянно жаловался на несчастную жизнь.
Вот однажды король Раветиль заметил нищего и спросил его:
— Почему ты так беден?
Нун уныло ответил:
— Потому что нет у меня ничего, даже своего дома, сплю где придется.
Случилось так, что король пребывал в благодушном настроении, и от излишнего благодушия своего сказал:
— Нун! Я разрешаю тебе, если конечно хочешь, в течение часа посидеть на моем троне! Даже померить корону и почувствовать себя правителем всего кукольного мира.
Нун от неожиданности не поверил, втянул голову в плечи и стал еще более угрюмым.
— Ты смеешься надо мною, король…
— Нет-нет! Даю обещание перед всеми моими подданными и военачальниками: я не только разрешу тебе посидеть час на троне, но даже издать указ. Правда, один-единственный. Зато самый настоящий! Клянусь, его приведут в исполнение!
Все придворные принялись прославлять Раветиля:
— О какое благородство! Какая щедрость! Какое благодушие!
И воссел нищий Нун на величественный трон, и надел на голову корону, и весьма нелепо она смотрелась вместе с его грязными рубищами, но никто не посмел засмеяться, ибо знали, что даже сам король не вправе изменить своим словам.
— Я на самом деле могу издать указ? — робко спросил Нун.
— Конечно, —
— Даже армия… — загадочно произнес Нун. Его лицо стало хитрым и чуточку злобным. — Тогда позовите ко мне всех военачальников.
— Уж не думаешь ли ты объявить кому-то войну? — засмеялся Раветиль.
— Нет, нет! Что вы, ваше величество! — А военачальникам он сказал другое: — Приказываю вам остановить все часы, что вы найдете в пределах ойкумены! Циферблаты разбить! Стрелки сломать! Чтобы ни одного тиканья по всей округе!
В своих коварных помыслах нищий надеялся, что если остановится само время, то и час, отведенный ему для правления, никогда не закончится. И он останется на троне вечно. Увы! Он оказался прав, даже не представляя, к каким последствиям это приведет.
Король нахмурился, услышав нелепый указ, пожалел было о своих словах, но нарушить собственное обещание не осмелился. И разбрелись солдаты по всему пространству ойкумены, заходили в каждый дом и, если где находили часы, ломали их: циферблаты разбивали, стрелки останавливали. И вот, когда были уничтожены последние часы, время вовсе перестало идти. Ветер затих. Все куклы прекратили шевелиться и обернулись статуями. Замер король Раветиль, замерли все его придворные. Замер на троне и Нун. Навеки, как и хотел. Сидел, схватившись за золотые подлокотники и не шевелясь.
Ибо единственный час его правления не завершится уже никогда.
Отныне это пространство скуки.
Читающий да внемлет!»
Закончив, Авилекс аккуратно свернул драгоценную бумагу и обмотал ее тесемкой. Фалиил задал вопрос очевидный для всех:
— Почему же нас это не коснулось?
— Никто из бывшей ойкумены не в состоянии преодолеть туман абстракций и проникнуть в Сингулярность. Мы — особая область пространства, со своими свойствами и даже законами. Тем не менее, остановка времени рано или поздно не могла как-то не отразиться и на нас. — Авилекс задумчиво посмотрел в сторону горизонта, где одна из свечей молча проповедовала миру свой свет, три другие спорили с ней, безмолвно пытаясь доказать, что именно их сияние краше. — Последние дни я много думал над сложившейся ситуацией, и то, что сейчас скажу, не сочтите за безумие… я хочу попытаться снова запустить ход времени.
Звездочет снял шляпу для того, чтобы очередной раз помять ее в руках. Это бессмысленное действо он совершал минимум по несколько раз в день: иль от излишнего волнения, или от прозаического безделья. Куклы переглянулись и стали громко перешептываться, даже Анфиона потеряла интерес к разглядыванию ногтей, приподняв заинтересованный взгляд.
— А что, это получится? — спросил Фалиил.
— Не уверен. Но можно попытаться, нет — нужно попытаться. У нас просто нет выбора: с каждой ночью туман абстракций светится все сильнее, в нем накапливается внутренняя энергия, не находящая себе выхода, ведь он находится на границе между текущим и стационарным состоянием времени. Там растет напряжение, последствия которого сложно предсказать. Думаю, это как-то связано и с нашими личными странностями: появилась тень, в далеком прошлом исчезнувшая навеки, все чаще возникают видения загадочных Незнакомцев, еще эта книга… Сингулярность становится нестабильна и порождает аномалии. А что будет завтра?
Легкое дуновение страха, последовавшее за этими словами, заставило кукол притихнуть. Таурья даже закрыла лицо ладонями, шепча себе под нос: «ой, что будет? что будет?».
— Теперь вы понимаете, что я собрал вас не для праздной болтовни? — звездочет принялся разворачивать второй из принесенных свитков. — Слушайте:
«Читающий да внемлет!
Философский трактат о тайных бытия.
Знайте, что движение времени в поднебесье вызывается колебанием струн. На границе мира, у непреодолимых скал, находятся два механических музыканта: один на востоке, другой на западе. Тот, что на западе — музыкант со скрипкой, он играет только в миноре. Путь к нему преграждает Недорисованная крепость. На востоке — музыкант с арфой, он играет только в мажоре. Препятствием к нему является Сентиментальный лабиринт. Лишь когда они оба играют, светлая и темная, четная и нечетная, мажорная и минорная стороны реальности гармонируют друг с другом, и это приводит к поступательному ходу времени. Работу же самих музыкантов вызывает механизм Тензора, который расположен далеко на севере. Он охраняется Каруселью зеркал. А для того, чтобы придать энергию всей этой системе, нужно отправляться на самый юг — туда, где находится Пружина заводного механизма. Путь туда свободен.
Вы спросите: как же столь отдаленные объекты взаимодействуют между собой?
Отвечу: под землей, через нижнее пространство мироздания проходит целая система полубесконечных цепей, связывающих одно с другим.
Читающий да внемлет!»
Авилекс внимательно посмотрел на каждого слушателя, потом сделал свой официальный голос немного мягче:
— Я понимаю, что нагрузил вас излишней информацией, но об этом просто необходимо знать. Иначе мы не двинемся дальше.
— Вот уж никогда не думал, что ход вселенского времени заводится какой-то там пружиной, — с легким смешком в голосе произнес Ханниол, и его скептицизм сейчас разделяли многие.
— Да-да, примерно как ты заводишь свой будильник. Это еще раз доказывает, что все существует по образу и подобию некой парадигмы… что, слово непонятно? Если просто, то все вещи, малые и великие, неизбежно похожи друг на друга. Так устроено все вокруг.