Кулон с ее именем
Шрифт:
– Тогда я, пожалуй, пойду? – не то уточнила, не то оповестила Эмбер, уже думая о том, как избежать встречи с мужчиной.
– Да, конечно. Не смею тебя больше задерживать, – госпожа Лойт улыбнулась и, тронув девушку за плечо, произнесла, – спасибо за вышивку. И за то, что согласилась обучать мою внучку.
Эмбер тепло улыбнулась и, пожелав даме хорошего дня, вышла из гостиной. У девушки не было ни малейшего желания видеть господина Лойта, пристальный взгляд черных глаз которого всегда вызывал у нее неконтролируемую дрожь. Видя его, Эмбер каждый раз поражалась, как у такой элегантной, вежливой и доброй женщины мог вырасти такой высокомерный сын. Единственное сходство, которое в них подмечала девушка – это любовь к чистоте и порядку.
Качнув
Кого она обманывает? Это лишь мечты. В реальности она бы лишь стояла, пылая от обиды и злости, но не нашла бы в себе сил вымолвить ни слова в свою защиту. Ее глаза, возможно, красноречиво бы выразили все, что девушка думает о мистере Лойте, но она бы и рта не раскрыла. Вот Джесс бы не стала молчать. Эмбер словно наяву увидела, как сестра вскидывает голову и с прищуром пронзительных серо-голубых глаз, в которых нет и капли покорности, смотрит на обидчика. А после высказывает все, что думает и по поводу его претензий, и по поводу его персоны. Эмбер фыркнула и улыбнулась, но в следующий миг улыбка слетела с ее губ, как некогда живой листочек осенью. Рассказ госпожи Лойт отвлек девушку от тяжелых мыслей и тоски, раздирающей сердце на части, однако его целебное действие не могло длиться долго.
Спустившись по ступенькам, Эмбер бросила взгляд на привязанного около крыльца коня господина Лойта. Жеребец косился на аккуратно подстриженную траву, но, увидев девушку, поднял голову и навострил уши. Его темные, умные глаза блестели, а длинные точеные ноги подрагивали от стремления бежать наравне с ветром. Эмбер улыбнулась, восхищенная грацией коня, и подняла голову.
Почерневшее небо угрожающе нависало над городом. Стояла жара, влажный воздух с трудом наполнял легкие. Даже птицы замолкли, не желая выбиваться из сил и петь в такую удушающую пору.
«Надо о чем-то подумать, – Эмбер начала лихорадочно соображать, то и дело с беспокойством поглядывая на тяжелое небо, – о чем-то, только не о Джесс».
Мысли вернулись к рассказанной госпожой Лойт истории, и Эмбер схватилась за нее, как утопающий за соломинку, надеясь, что Сирена спасет ее во второй раз. Девушке всегда приносило неудобство нежелание пожилой женщины четко формулировать заказ, однако сейчас, к ее удивлению, это обстоятельство даже радовало Эмбер. В ее голове уже начала вырисовываться картина, оставалось лишь воплотить ее в жизнь.
«Она будет стоять на утесе, – девушка словно перенеслась в другое измерение, перед ее мысленным взором необыкновенно ясно предстало изображение, – кудри развеваются, а взгляд обращен вдаль. Она не плачет, но в глазах застыла скорбь, которую ничем не изгнать. Прекрасные черты лица горят внутренним огнем, а прижатые к груди руки, как в молитве, делают ее силуэт хрупким и одновременно сильным. На ветру развеваются складки платья, придавая ее образу эфемерности, будто она уже готова сбросить свое тело и взмыть на небеса к своему принцу. Но внизу, – Эмбер слегка улыбнулась, радуясь собственной задумке, – угрожающе плещется черное море, с яростью кидающееся на острые скалы. Вдалеке можно разглядеть силуэт корабля. Он такой маленький, но его белые паруса ярко видны на фоне темной воды. Но Сирена не смотрит вниз, ее сердце пока еще полно любви, пусть и омраченной потерей».
Эмбер тяжело вздохнула. Тьма всегда была рядом с Сиреной, жила в ней самой. Девушка поняла эту легенду не как историю о любви или мести. Это была история борьбы. Сирена всю свою жизнь боролась с темной сущностью внутри себя. Ее успехи сменялись неудачами, во время которых погибали люди, но девушка никогда не сдавалась.
Прокатившиеся над землей раскаты грома вынудили Эмбер вновь взглянуть на небо, готовое прорваться потоками дождя. Крепко сжав в кулаке плату за вышивку, которую девушка положила в карман, она ускорила шаг, почти срываясь на бег и надеясь успеть до начала грозы.
Но она не успела.
Глава 8
Дневник Джессики Нуар
Время на корабле тянется ужасно медленно. Мое тело протестует, прося нагрузок, но я не могу даже нормально походить. Вынужденное безделье, приправленное чувством, схожим с тем, что испытывает загнанный в угол зверь, сводит меня с ума.
Единственная радость – книги (Генри привез с собой парочку и дал мне почитать). И этот дневник. Не думала, что я буду настолько рада тому, что родители научили нас с Эмбер грамоте. В ином случае я бы точно свихнулась. А так, читая, я хотя бы на время переношусь с корабля в другое место, иду вместе с героями, чувствую то же, что и они. Наверное, это еще один способ сбежать от реальности, и он мне в новинку. Честно говоря, ненавижу себя за то, что бегу. От правды, от своих воспоминаний. От той, кем была и кем стала. Я как будто отчаянно пытаюсь насытиться, сорвать все плоды с дерева жизни, боясь, что то в любой момент завянет или меня оттащат от него. Эмбер как-то сказала, что я веду себя по-детски. Помню, я тогда разозлилась: сестра ничем не лучше меня, прячется за маской, высеченной изо льда, которая иногда становится настолько прозрачной и незаметной, что мне уже кажется, что Эмбер всегда была такой – серьезной и собранной, отстраненно вежливой и неумолимо недосягаемой. Закованной в нежелание открываться кому бы то ни было. И тогда я задаюсь вопросом, куда подевалась та девочка, которая любила печенье с шоколадной крошкой и заразительно смеялась, когда мы, что-то учудив, бежали с места преступления. Должно быть, та Эмбер умерла, как и прежняя я.
Тоска по ним с Томом гложет меня с каждым днем все больше и больше. Мне одновременно хочется и плакать, и кричать. Могу я делать только первое (и то тихо), чтобы никто не заподозрил, что на корабль пробралась женщина. Так что да – чтение и рисование – это лучшие способы отвлечься от этого разрушающего чувства. Но и эти занятия не могут продолжаться постоянно. Приходится беречь свечи, у Генри их не так много. А еще я просто не могу постоянно сидеть в темноте. Мне постоянно кажется, что там кто-то притаился и все ждет, пока я закрою глаза, чтобы наброситься. Все-таки мне повезло, что я оказалась в самом верхнем трюме, а не в самом чреве корабля. Не знаю, чтобы делала, постоянно окружай меня тьма, ведь вниз даже не доносятся крики чаек и шипение волн. Гробовая тишина. Брр…
Хотела бы написать, что один день похож на другой, но это было бы неправдой. По крайней мере, из этого правила точно появилось исключение, произошедшее не далее, чем вчера. Шторм.
Сначала мне показалось, что я взлетела. Все тело поднялось в воздух, и на миг я ощутила себя птицей. Казалось, стоило лишь взмахнуть крыльями, и я улечу на свободу. Но в следующую секунду удар об пол выбил у меня весь воздух из легких. Это было ужасно. Беспомощно хватая ртом кислород, я попыталась перекатиться на бок, но следующий удар пнул меня обратно на бочки. Не знаю, сколько так продолжалось, после пятого столкновения с деревом я перестала считать. Меня мотало из стороны в сторону, и все-таки, уцепившись за какие-то ящики, я сумела встать и подойти к стене. Оглушительный удар грома был подобен громогласному хохоту неизвестного мне божества, потешающегося над потугами смертных. У меня скользнула мысль, что, возможно, не стоит выглядывать в световое окно. И так было понятно, что дело плохо. Но я все же выглянула. И окаменела. Все волоски на коже встали дыбом, и я не могла шевельнуть и пальцем.