Купидон с топором
Шрифт:
— Помогла, — вполне серьезно произношу я. — Не хочу знать из чего она сделана, но зуд от крапивы и прочее она прекрасно убирает. Знаешь, я много думала, находясь в этой комнате и… Я никогда, слышишь? Никогда не попадала в такие дурацкие ситуации, как за все это немногочисленное время знакомства с тобой. Хочешь верь, хочешь нет, но я всю свою жизнь была уверенным в себе человеком, у меня и мысли не было, что можно в такое вляпаться. Это все из-за тебя, Купидонов. Ты дурно на меня влияешь.
— Ань, ну если все так плохо, почему ты не уехала еще вчера вечером? А? — смотря мне прямо в глаза и прожигая своим взглядом, без толики шутки произносит
— А тебя?! — кажется лучшая защита-нападение и уж признаваться первой, что я влюбилась в наглого бородача ни за что не буду. — Чего ты мне заливаешь про машину?! Я почти уверена, что ее починили, так может у тебя тоже рыльце в пушку?
— Тоже, — подытоживает Илья, вставая с кровати. — Ань, а если серьезно, что ты сейчас хочешь? По-настоящему. Здесь и сейчас. Не масштабно, а сию минуту.
— Я хочу забыться. В частности, забыть свой позор. Сделаешь?
— Сделаю, — уверенно бросает Илья, быстро натягивая на себя джинсы. Идет к двери, а потом неожиданно разворачивается и подходит ко мне, рывком стягивая простыню. — Я передумал, пойдем в другое место, — берет меня за руку, приподнимая с кровати.
Почему-то спрашивать куда мы направляемся совершенно не хочется, я как послушная девочка иду за руку с Ильей, шаркая босыми ногами, в белой, абсолютно непримечательной сорочке. Мы спускаемся в гостиную и Илья, не включая свет, начинает рыться в шкафу.
— Нашел. То, что нужно. Будем употреблять Мамахуану.
— Ты предлагаешь мне курить марихуану?!
— Мамахуана, глухня, — усмехается Илья, постукивая бокалами. — Это алкогольная настойка родом из Доминиканы. А лучше прихватим еще и чистый ром. Первое все-таки на любителя. Держи, — вручает мне одну из бутылок, а сам берет меня за руку и ведет на улицу.
— Илья, а мы куда?!
— Увидишь.
Глава 22
— Стой, — Аня резко останавливается, смотря на бутылку в своих руках.
— Что?
— Мне нужен мой мобильник.
— А как же нано-трусы? — насмешливо спрашиваю я. — Или там датчик сломался?
— Нано-трусы не перенесли постирушек и датчик тю-тю, увы и ах.
— Ань, ну на кой хрен тебе сейчас мобильник? — вполне серьезно спрашиваю я.
— Я чувствую, что мне должны позвонить, он всегда звонит вечером. Я быстро.
Резко разворачивается, поправляя свои распущенные волосы одной рукой, тем самым вынуждая меня вдохнуть приятный сладкий запах, и заходит обратно в дом. «Он всегда звонит вечером», тьфу ты, блин. Что ж я наступаю на одни и те же грабли? Придурок. Захожу в дом и ставлю бутылку на полку. Когда включил светильник, понял, что я не только придурок, но и козел, раз хочу напоить Аню. А я ведь хочу, и отнюдь не только для того, чтобы она забыла свой «позор». Да уж, совесть, что-то ты не вовремя проснулась. И только, когда босоногая девочка по имени «беда» начала спускаться с лестницы, понял, что надо договариваться с совестью или с кем-то еще, кто меня останавливает. Да пошло оно все в задницу, хочу и точка. Разминаю затекшие мышцы шеи, когда Аня подходит ко мне, демонстрируя не только телефон, но и блестящие губы. Ай да, зараза такая, что ж ты со мной делаешь. Риторический вопрос, когда эти самые губы так и маячат перед моими глазами.
— Ну, пойдем?
— У тебя губы блестят, надеюсь, не липкие? Терпеть этого не могу, — кажется, я не спрашиваю, а просто констатирую и тянусь пальцем к ее нижней губе. И не просто тянусь, а провожу
— Это всего лишь гигиеническая помада, чтобы губы были мягче, — да куда уж мягче. Сглатываю и быстро разворачиваюсь, чтобы схватить бутылку в руки. Напою, так напою и вообще будь, что будет.
Пропускаю Аню вперед, закрываю за собой дверь, и мы вновь выходим на улицу. Беру ее за руку и медленным шагом веду к месту назначения. А сам смотрю на ее босые ноги и только сейчас понимаю, что это не самый лучший вариант хождения для данной девушки. Сейчас гвоздь подцепит, ей Богу, и ром буду заливать не в ее рот, а на пробитую конечность. И гвоздь будет обязательно ржавый. Еле сдерживаю смех, понимая, что это можно трактовать двояко.
— Что смешного?
— Вспомнил анекдот.
— Расскажи.
— Он не для женских ушей. Ты не замерзла?
— Нет, мне скорее жарко, от того, что я, между прочим, первый раз иду куда-то поздно вечером босой и в сорочке.
— Ну, все когда-нибудь случается в первый раз, — отпускаю Анину руку и открываю дверь в сарай. Тут же включаю лампу и небольшое помещение озаряет тусклый свет.
— Ты серьезно? — непонимающе спрашивает Аня, делая удивленное лицо, и вкладывая мне в свободную руку бутылку с ромом. — Ты привел меня в сарай на стог сена? Ой, подожди, тут не только оно, — хмыкает Аня, подходя к бревну. — Топор? Ты все-таки решил меня укокошить?
— Ага. Разделать на колбасу.
— А счастье было так возможно, — театрально вздыхает и берется двумя руками за топор. — Чего-то не достается, крепко засел, гад.
— Это от недостатка питания за сегодня. А если серьезно, убери от него руки, а то мало ли, что топор сделает в твоих руках.
— Кажется, я говорила, что не рукожопая. Все происходящее, это случайное совпадение, — еле сдерживая смех, выдает Аня.
Ставлю бутылки на пол и подхожу к Ане сзади. Сглатываю, рассматривая ее фигуру со спины. И ведь ночнушка не слишком короткая, да и не прозрачная, но кто бы мог подумать-заводит. Беру Аню за руку и разворачиваю к себе.
— Пойдем забываться.
— С марихуаной, на сене? Но оно будет колоться, у меня только задница отдохнула от пожара и на тебе.
— Во-первых, с Мамахуаной, а во-вторых, не будет колоться, оно мягкое, — сам сказал и сам же засомневался. Плеваться на колючесть, но вдруг кого-нибудь еще подцепит, тогда уж точно ей понадобится топор, она же меня им и заколет.
— Ну если не колется, то ладно, — сомневаясь произносит Аня, при этом делая неуверенный шаг вперед. — Но, если мне что-нибудь воткнется в задницу или еще куда похуже, я тебе не только кнопку вставлю в Хуана Педро, я тебе его топором отрублю, — тычет мне пальцем в пах. — Понял?
— Понял, возвращаемся в дом, — совершенно не скрывая улыбки, произношу я.
— Ладно, оставлю я тебе твою пипирку, а то кровью изойдешь, а мне потом первую помощь без перчаток оказывай. А там знаешь сколько крови будет, прям фонтанище, — разводит руками в стороны и, как ни странно, плюхается на сено. — Ну ничего так, даже мягко, а вообще сено-это как бы романтично что ли, ну если без занозы в заднице, — садясь поудобнее на сено и зачем-то натягивая на ноги ночнушку, произносит Аня. Красивая… И эти длинные распущенные волосы на фоне белой сорочки выглядят, мягко говоря, соблазнительно. Аня разглядывает меня, а я в ответ ее и до меня только сейчас дошло, что она сказала. Романтично? Я уже забыл, что это такое, хотя такого слова в моей жизни все же и не было.