Купидон с топором
Шрифт:
— Мне кажется, ты собиралась в царские покои, отстань от Матвея, сколько раз тебе уже это говорить? — берет бабку за руку и ведет наверх, совершенно не смотря в мою сторону.
— Всем спокойной ночи, — резко останавливается бабуля на лестнице и тычет в меня пальцем. — А с тобой, девонька, мы утром познакомимся поближе.
— И вам спокойной.
— Ну все, — тяжело вздыхает Матвей. — Папа становится злым, когда приезжает бабушка София. — Скорее бы она уехала.
— Она тебе настолько не нравится,
— Она плохая. Постоянно называет меня Мотей, слюнявит и щипает. А еще по спине рукой бьет, когда я вот такой, — нагибается вперед, делая импровизированный горб.
— Понятно. Да, это, конечно, ужасно. А пойдем-ка мы спать, утро всяко лучше вечера.
— А можно с тобой? — неожиданно просит Матвей, смотря на меня такими глазами, от которых у меня душа уходит в пятки. — Она ко мне скоро придет пожелать спокойной ночи, а в итоге будет слюнявить и незаметно заснет на моей кровати. А там она не только меня щипает.
— А что еще?! — какие-то извращенные мысли полезли в мою голову.
— Пукает.
— Ааа… ну это бывает. Ладно, пойдем забирать твою подушку с одеялом и ляжешь со мной.
— Спасибо!
Видимо кто-то там наверху либо мне помогает, либо издевается, я еще пока не разобралась, но факт того, что я сплю не с Ильей, а с Матвеем-на лицо. Может так нужно и мне судьба намекает, что все это не мое и пора делать отсюда ноги, не знаю. Только проблема в том, что вне зависимости от знаков судьбы или еще чего-то там сверху, я не хочу отсюда уезжать, хоть ты тресни.
— Ань, а тебе папа нравится?
— Ага, — улыбаясь произношу я, смотря на лежащего на боку Матвея.
— Это хорошо. Ты ему тоже. А тебе бабушка тоже не понравилась, да?
— Есть такое. А она далеко живет? Как-то странно, что приехала на ночь глядя.
— Недалеко, в городе. Она всегда приезжает, когда темно. Говорит, что на дорогах меньше му… му… мудил.
— Мудил?!
— Ага. Папа сказал, что это такие животные, которые встречаются на дорогах.
— Ну да, ну да. Она что, сама машину водит?
— Ага. Она, кстати, бывает иногда хорошей, когда папа наливает ей виноградный сок.
— А он часто ей его подливает? — ай да Купидонов, что же там за чудовище то, если в ход у нас идет алкоголь?
— Часто, но папа говорит, что ей много надо, чтобы стать хорошей.
— Так и говорит?!
— Ага. Ань, а ты не уедешь?
— Не уеду. Спи, — пусть это будет ложь во благо, уехать-то мне все равно придется так или иначе.
***
Мать моя женщина, как же хорошо… кто бы ты ни был, копошись мне в волосах и дальше. Да, вот так.
— Хватит дрыхнуть, я говорил пора спать Матвею, а не тебе, — да, да и ушко пощекочи. Я что в раю? От
— Да, да.
Так, стоп, а что да, да и почему у меня что-то ползет по ноге?! Распахиваю глаза и понимаю, что рядом сидит Илья и его рука гладит мою ногу.
— Ты что тут делаешь? — шепчу я, отбрасывая его руку.
— Сижу и жду пока ты выдрыхнешься. Двенадцать ночи, а ты как сурок, неужели непонятно, что надо было меня дождаться?
— Нет, непонятно, ты даже на меня не взглянул, когда бабку свою уводил.
— Это упрек?
— Нет. Констатация.
— Ой, ладно, вот только давай без этих глупых обид. Иди сюда, — тянет меня на себя и буквально присасывается к моим губам. А мне вдруг становится дико смешно от очередного облома, ожидающего Купидонова. Тянусь рукой к ночнику и нажимаю на кнопку, отстраняясь от Ильи. Раз секунда, два, три…
— Ты спишь с моим сыном?!
— Ну с кем-то из вас надо же спать, у вас у обоих недостаток женского внимания.
— С ума сошла? Сразу не могла мне об этом сказать? А если бы я тут штаны спустил и сделал бы то…, что и собирался. С ума сойти!
— Он спит, успокойся, — обхватываю его лицо двумя руками и целую в совершенно гладкую щеку. — Тебе надо тоже поспать, ты же не ляжешь сюда третьим.
— Ну не настолько я идиот, чтобы это делать, — Илья обхватывает мои ладони и встает с кровати, зазывая меня с собой. Тихонько приоткрывает дверь и выходит в коридор, держа меня за руку. — Давай договоримся, ты больше не спишь с моим сыном.
— Звучит как-то пошло.
— Ты понимаешь о чем я говорю.
— Он сам попросился, бабку твою боится. Говорит, что та к нему приходит, слюнявит его, щипает и пускает газы.
— Ты помнишь, что я говорил о манипулировании?
— Ты слишком строг к своему сыну. Бабка же ужасная, сам говорил.
— И ты в этом еще ни раз убедишься. У меня к тебе большая просьба, избегай ее. Поверь мне, даже ты со своим языком ее не переиграешь. Не спорь с ней, лучше кивни в ответ на ее бред и уйди от конфликта.
— Ха! Теперь я просто обязана с ней пообщаться.
— Я тебя предупредил. С моей стороны я постараюсь ее быстро сплавить.
— Старайся. Надо же удовлетворить хотину.
— Может хватит, а?
— Хватит. Не брейся, пожалуйста, завтра. Отрастим маленькую щетинку, ага?
— Посмотрим.
***
Кожей чувствую, что кто-то на меня смотрит, но вот парадокс, мне в первые за все время совершенно не хочется просыпаться.
— У тебя там чешется, девонька? — резко распахиваю глаза от понимания того, что это не голос Ильи!
— Вы что тут делаете?!
— На кровати сижу. Так шо там у тебя?
— Где там?
— На срамном месте. Ты там руку держала. Чешется?