Куплю Рога родному мужу
Шрифт:
Мне не спалось. Возможно, сказалось волнение, возможно то, что успела отдохнуть в дороге. Тихонько выскользнула из кровати, вместо халата укуталась в покрывало и ушла на кухню.
Еда так и осталась нетронутой. Выливать было жалко, и я все поставила обратно в холодильник прямо в тарелках. Согрела чайник, нашла зеленый чай в пакетиках, заварила для себя в большой кружке.
Не знаю, сколько просидела на кухне. Думала, вспоминала, пыталась понять, как действовать дальше, и чем я могу быть полезна в нашем теперь уже общем деле. Соединяла то, что раньше казалось неважным: имена, связи, встречи. Цеплялась за каждое вскользь
Когда за окном начал вступать в свои права рассвет, проснулся Денис. Сонный и помятый, но какой-то родной и уже обожаемый, пришел на кухню. Увидел меня, облегченно вздохнул, взъерошил свои волосы и хрипло проговорил:
– Жень… Я тебя потерял.
Простые слова, от которых в груди стало сразу теплее.
– Не спалось, – улыбнулась, оставила остывший недопитый чай и скользнула к нему в объятия.
Игнатов тут же просунул руки под покрывало и прошептал на ухо:
– Мне кажется, утром сидеть одной совершенно ни к чему. Ты замерзла. И я знаю, как тебя согреть.
– Согрей, – улыбнулась и через секунду оказалась у него на руках. Обвила его шею руками, нежно поцеловала. Где-то на задворках сознания моя совесть кричала, что так нельзя и даже на эту нежность и утро в постели Игнатова я не имею права. Но совсем другое чувство подсказывало, что завтра все может измениться настолько, что я пожалею об упущенном времени и возможностях. Поэтому вопреки всему свою толику радости я упускать не собиралась.
Игнатов договорился о встрече на полдень. Утром он приводил себя в порядок, потом был поздний и очень плотный завтрак, а потом мое преображение.
Сегодня я должна выйти в город, где будут искать мое отражение сотни камер. Поэтому макияж очень плотный, меняющий лицо до неузнаваемости. Белый парик. Простая неброская одежда: джинсы, рубашка и куртка. В последний момент Денис вытаскивает из ящика упакованные новые солнцезащитные очки. Руки дрожат, когда я их примеряю. Но засовываю свои принципы подальше. Ей они уже не понадобятся. А мне в самый раз. Тем более, что моя месть, это и твоя месть, Наташа.
– Куда мы едем, – спрашиваю Игнатова, садясь в машину.
– Мы не поедем в центр города, губернатор пригласил нас к себе домой. Пообедаем и поговорим.
От его слов я напряглась. Совсем по-другому мне все представлялось. Но выбирать не приходится. Ехали мы совсем недолго.
Город совсем поглотил когда-то бывший загородным небольшой коттеджный поселок, оставил его бельмом на глазу среди новеньких многоэтажек и многополосных дорог. Зато вокруг красивеньких домиков разбили скверы и, чтобы обезопасить себя от лишних посетителей, наставили шлагбаумов и сторожек с военизированной охраной. В целом сразу было понятно, что здесь живут не простые горожане, а сильные мира сего. Этакий оазис для избранных. Дом губернатора находился в центре поселка. Ни много ни мало представлял из себя трехэтажный замок с башнями, колоннами и огромными панорамными окнами на первом этаже. Этакая несуразная смесь стилей сначала настораживала, а потом вызывала неподдельный интерес: что же там внутри?
Интерьер
Мебель и убранство вопреки первому впечатлению не были кричащими. Скорее выдержанными в одном стиле и светло серых и бежевых тонах. Мужчина лет за пятьдесят, седовласый, но в довольно хорошей форме для своего возраста, восседал за длинным столом. Увидев нас, подал знак рукой заходить и присаживаться. Прожевав еду и запив ее простой водой, поздоровался:
– А я уж думал, не появишься, Игнатов. Добрый день, милая барышня, присаживайтесь. Чаю, или может отобедаете со мной?
– Добрый, Пал Саныч! Приятного аппетита. Не беспокойтесь, спасибо, мы только из-за стола. Если только по чашечке чая.
– Сейчас распоряжусь. Марина! – крикнул он в сторону приоткрытой двери за своей спиной, – Чаю гостям! И этих, сладостей, что привезли из Турции.
Денис отодвинул для меня стул и сел напротив.
Хозяин дома повернулся ко мне и, внимательно рассмотрев, крякнул:
– Красивая! Плотникова?
Я кивнула.
– Ну, не робей, все свои. И тебя здесь никто не обидит. Рассказывай, Игнат, что придумал? Новости какие? Ты сюда, небось по своим делам.
Игнатов кивнул, а потом ответил на первые два вопроса:
– Плотников подключил отца. К свидетелям начали приходить гости. Двое уехали из города, с пятерыми пока поддерживаем связь, но люди боятся. По подкупам за сбор подписей все слились, но показания мы записывали на видео, можно выложить в сеть. Два коллективных заявления в прокуратуру по обязательствам перед акционерами и сотрудниками, но там все хвосты подчищает Плотников-старший. Созвано собрание акционеров, решают, как заткнуть людям рты. Думаю, решат. По казино, как я и говорил, склады оказались оформлены на супругу Плотникова, – Денис кивнул в мою сторону, – по утечке фондовых средств та же ситуация. Но есть зацепка с подписями. Женя не подписывала документы, значит есть доверенное лицо. Коровину все сведения передал, он начал работать, но этого мало.
– М-да, прав ты оказался, Игнат. Только по уголовке есть реальный шанс его прижать. Из остального выпутается, как пить дать. А со складами, говоришь, значит на жену все оформлено. А может нам и не доказывать ничего, а?
От этих слов Игнатов замер, а я и вовсе перестала дышать.
– Нам же с фондом нужно решить вопрос? Это не просто афера, это фонд, детки, инвалиды в конце концов. Резонанс большой очень. – Пал Саныч замолчал, пока Марина расставляла чашки с чаем и убирала грязную посуду. И продолжил только, когда она ушла. Затем пожевал губами, окинул меня колючим взглядом и выдал свой вердикт: – Деньги Женечке твоей придется вернуть.
Игнатов поперхнулся. Но не успел возразить. Пал Саныч продолжил уже со смешком и более дружелюбно:
– А где их взять? Продать имущество. Раз уж от мужа такой подарок получила, что ж не воспользоваться? Я бы прикупил их сам, недвижимость хорошая, места знатные, прикормленные. И про казино кто надо забудет, не будет предъявлять обвинений тебе, девочка. Денежки вырученные отдашь обратно на счет фонда. Но для этого придется предъявить права. Запросить документы. Выйти на свет, так сказать.