Курорт
Шрифт:
Клит переводил взгляд с Генри на Маргарет, чтобы понять, какое впечатление произвел его рассказ.
— После этого пришлось уносить ноги. Иначе мне бы не поздоровилось. На следующий день, когда мать ушла в магазин, я вернулся, чтобы взять чемодан и кое-какие вещи. Не мог же я уехать с голой задницей, не так ли?
— Полагаю, это произошло лет восемь тому назад, — предположил Генри. — Я прав?
— Близко к этому.
— И чем вы занимались все это время?
—
Официантка принесла кофе, и разговор на мгновение прервался.
Клит проводил официантку взглядом.
— Должен вам сказать, здесь работают очень симпатичные девицы. О да, гомики. Вы же знаете, есть люди, я хочу сказать, мужчины, которые просто ищут мальчиков, сбежавших из дома. Не только в Калифорнии, я думаю, их полным-полно и в городе, откуда вы приехали. Когда ты голоден, полагаю, можно на многое закрыть глаза. Черт, а закрыв глаза, как определить, кто под тобой, мужчина или женщина.
— Я думаю, нам пора вернуться в номер, Клит, — Маргарет встала.
— Вам не понравилось то, что я вам рассказал?
— Это трогательная история, Клит. Очень жаль, что вам пришлось столько пережить.
Тут Маргарет заметила, что тревога, с которой она садилась за стол, исчезла без следа, уступив место умиротворенности, полной расслабленности.
Рассказ Клита не мог оказать столь магического воздействия.
Значит, они подмешали что-то в еду. Маргарет посмотрела на Генри. Его глаза блестели, как после двух-трех рюмок, выпитых одна за другой. Но они не прикасались к спиртному.
— Мне надо в туалет, — обратилась она к Клиту.
— Это там, — указал Клит.
Маргарет ему не понравилась. Она смотрела на него свысока, как и евреи. Не имея на это права.
В туалете Маргарет застала двух женщин. Одну лет тридцати, очень симпатичную, вторую поседевшую, ее возраста.
— Я доктор Браун, — представилась она. — Мы только что приехали.
Женщина постарше молча вышла из туалета.
— Она боится, — пояснила более молодая.
— Я же ничего не сказала.
— Новенькие всегда пытаются задавать вопросы.
— В еду что-то подмешано?
В глазах женщины мелькнул страх. Она быстро кивнула.
— В рыбный мусс? — Клит только попробовал его, а ел гамбургеры с картошкой. — Что именно?
Женщина прикусила губу и устремилась к двери, но Маргарет положила руку ей на плечо.
— Что они туда кладут?
— С фермы, — прошептала женщина. — Пожалуйста, отпустите меня.
Под
— Давно вы здесь?
— Больше четырех месяцев. Пожалуйста, ни о чем не спрашивайте меня.
— Четыре месяца? С вами кто-то был?
Женщина молчала.
Маргарет взяла ее за руки.
— Пожалуйста, скажите мне!
— Мой муж.
— Только он?
— И ребенок. Мальчик.
Маргарет показалось, что женщина вот-вот разрыдается.
— Детей я здесь не видела.
— Их забирают в детскую.
— На весь день?
Женщина испуганно глянула на Маргарет.
— Я должна идти.
— Когда вы в последний раз видели своего сына?
— По приезде сюда. Четыре месяца тому назад.
Маргарет обняла женщину.
— О господи. Простите меня.
Дверь открылась, в туалет вошла оранжево-синяя девица.
— Лесбиянские штучки здесь не допускаются.
Маргарет отпустила молодую женщину и шагнула к девице.
— Где ее ребенок?
Девица зыркнула на собеседницу Маргарет.
— Так вы разговаривали! Выходите.
Молодая женщина сжалась от страха. Посмотрела на Маргарет, вышла из туалета.
— Вы тоже, — девица перевела взгляд на Маргарет.
— Легче на поворотах, — фыркнула Маргарет и прошла в кабинку. Она видела ноги оранжево-синей, ожидающей ее у дверцы кабинки.
Сделав свои дела, Маргарет вымыла руки и прошла к столику. Девица проследовала за ней.
— Держи с ней ухо востро, — посоветовала она Клиту. — Могут быть трудности.
— Я бы не хотел, чтобы о вас шли такие разговоры, — заметил Клит после ухода оранжево-синей.
Маргарет оглядывала обеденный зал в поисках темноволосой женщины, имя которой так и не узнала. Наконец нашла. Та ела одна, за маленьким столиком. Куда же делся ее муж?
— А где дети? — спросила Маргарет Клита.
— Детей здесь нет, доктор Браун.
— А для чего тогда детская?
— Нет у нас никакой детской, — и Клит резко изменил тему. — Между прочим, ваш муж и я сравнивали Нью-Йорк и Калифорнию.
— Клит никогда не покидал Калифорнию, — вставил Генри.
— И не жалею об этом, — продолжил Клит. — Калифорния большая и разная. Мне тут нравится. И вокруг много хороших людей. Я говорю не о евреях из Голливуда или студентах, а о тех, кто осознает, что есть истинные ценности. Живет здесь одна семейная пара, они заменили мне отца и мать. Они не только говорят и делают, но выдвигают идеи, которые необходимо реализовать. От них я узнал о жизни куда больше, чем в школе.