Квест в стране грёз
Шрифт:
Я почувствовал себя неловко, потом решил, что это уже не имеет значения: ее старая жизнь разбилась еще до моего появления, поэтому я не лез в чужие жизненные обстоятельства, а всего лишь интересовался ее прошлым — но таким прошлым, которое окончательно еще не завершилось.
На ее отрешенном лице появилась улыбка, нежная, любящая.
— Дени, — тихо сказала она. — То есть, по-настоящему, Денис. Но это как-то слишком по-взрослому. А он ведь всю жизнь будет ребенком, — голос ее стал еле слышен, когда она добавила: — Вернее, был бы, если… Если бы ему
Меня охватила острая волна жалости. Я взял ее руку, сжал ее пальцы — они теперь были холодны, как лед — и почувствовал ее ответное пожатие.
Ее голос, когда она опять заговорила, звучал пусть и тихо, но уже вполне уверенно. Она преодолела начало. Она утвердилась в своем решении обо всем рассказать. Ее рассказ стал необходим ей самой.
— Настоящее начало — это когда мой муж поступил на работу. В фирму «Биотехнологии».
Пожалуй, я ничему не удивился. Чего-то подобного я и ждал, но все же уточнил, даже не сомневаясь, что не угадаю:
— Охранником?
В ответ я услышал тихий и грустный смешок.
— Нет, Малыш. Мой муж в свое время был хорошим спортсменом, но это не значит, что он не думал о будущем. Нет, он очень заботился о собственной карьере и получил хорошее образование. Нам в свое время пришлось сильно ужиматься, чтобы обеспечить его учебу. Сначала в университете, потом в аспирантуре. Он стал биохимиком, несмотря на то, что в то время это не выглядело престижным. Его преподаватели, а потом и научные руководители говорили, что он очень талантлив.
Я слушал. Я не хотел этого, но слушал, и чем дальше, тем с большим вниманием, которое под конец стало прямо-таки болезненным, когда я заворожено следил, как с почти физически ощущаемым скрипом сдвигаются шестеренки в моей голове, решая, без всякого, впрочем, усилия с моей стороны, заданную головоломку, помещая на место все новые и новые фрагменты до сих пор скрытой от моего взгляда картинки.
— Он действительно быстро сделал карьеру. Насколько я понимаю, фирма «Биотехнологии» каким-то образом участвует в разработке лекарств. Не самостоятельно, на это у них нет ни денег, ни возможностей, а в качестве подрядчика на первичные виды работ.
Подробностей Лиза не знала. Вначале работа мужа не особенно ее интересовала, а потом, когда такой интерес появился, никто уже не собирался посвящать ее в происходящее.
— Я не знаю, когда это произошло впервые. Сама я обнаружила это три месяца назад…
Ее глаза расширились. В них плескалось отчаяние, в которое она погружалась, наверное, не в первый раз.
Мне было больно за нее, но я понимал, что ей нужно пройти через это, чтобы потом, возможно, освободиться хотя бы от части этого невыносимого груза.
— Что ты обнаружила?
Я уже не боялся, что она прервет свой рассказ, и я уже знал, что, несмотря на то, что мое задание практически подходит к концу, я ее не оставлю.
Я обязательно ей помогу, в чем бы не заключалась эта помощь.
Прошлое захватило
— Уколы, — сказала она и тут же поправилась, — следы от уколов. Красные точки на сгибе локтей, и на правой, и на левой руке…
— Кто-то делал твоему сыну уколы?
— Да. А я ничего не замечала. Спохватилась только тогда, когда обе руки его оказались буквально исколоты иглой. Я насчитала больше десяти отметин на каждой вене.
Уколы. Внутривенные инъекции… С этим мы тоже уже встречались.
— Но кто и зачем?!
Она ответила просто:
— Сергей. Муж. Когда я поймала его на этом, он сказал, что хочет вылечить Дени.
— Вылечить? — Я действительно был удивлен, потому что даже моих познаний хватало, чтобы понять: это невозможно. — Но ведь… таких людей не вылечишь. Это не болезнь в обычном смысле этого слова. Это просто дополнительный набор хромосом в каждой клетке.
Лиза печально улыбнулась.
— Я знаю. Каждый из родителей даунов знает об этом. Сергей пытался что-то объяснить, точнее, придумать объяснение. Но я сразу поняла, что он просто использовал Дени в качестве подопытного животного.
Ее голос стал сух и бесстрастен. Она словно пыталась отгородиться таким образом от остроты, от травмоопасности этих воспоминаний.
— Он испытывал на Дени какие-то лекарства?
Она устало пожала плечами.
— Я думаю, нет. Мне кажется, это не были настоящие лекарства. Откуда им взяться, если к стадии клинических испытаний, насколько я знаю, в новое химическое соединение нужно вложить сотни миллионов долларов. — Она резко, почти ожесточенно мотнула головой. — Нет, это никак не могло быть новым лекарством.
— Тогда что же это было?
Лиза тяжело вздохнула.
— Я думаю…точнее, я практически уверена в этом, потому что с тех пор, вопреки им, многое узнала… Это было что-то, на что они наткнулись почти случайно.
— Ты имеешь в виду, что-то, что они там синтезировали?
— Вот именно. Синтезировали по заказу, на чужие деньги. И что-то у них получилось такое, чего они и не ожидали. Муж говорил, что это уже испытано на собаках и на добровольцах. Насчет собак я верю, потому что видела их там, и… это очень опасные твари. А вот добровольцев у них не было и быть не могло. На самом деле Дени был первым…
Это никак не укладывалось в моей голове.
— Твой муж испытывал на собственном ребенке новые химические соединения?
Гримаса горечи пробежала по ее лицу.
— Ты прав, ты все правильно понял. Хотя в это трудно поверить… На самом деле я уверена, я теперь убедилась, что он всегда воспринимал сына как… как бракованный биологический материал. Его можно использовать для собственной карьеры и просто списать, когда он отслужит свое.
Я молчал. Если то, что она говорила, было правдой, то ее жизнь действительно превратилась в запредельный кошмар, который постороннему человеку трудно даже вообразить.