Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)
Шрифт:
«В Испании Гончарова открывает черный цвет, черный не как отсутствие, а как наличность. Черный как цвет и как свет».
Склоняю повинную голову. Да, бывает. Как цвет и как свет.
Специально выписал цитату, чтобы перед Вами повиниться.
Дорогой Алексей Иванович.
…А мы живем так: 6/XII получили с Люшенькой повестку в суд, в г. Видный. 8/XII у меня был сердечный приступ; врач предписал мне «строгий постельный режим»; Люша отвезла справку в суд 10-го. Теперь разбирательства нашего дела (о выселении) перенесено на 13 января 1983 г.
«Мы с Тамарой ходим парой» — т. е. то же самое происходит с Пастернаками.
А пока мы живем в Зимнем дворце, в который превратили дачу наши доброхоты. Фундамент, штукатурка, новое крыльцо, обои!
И еще одна радость: прямо напротив нас
В городе слякоть, а в Переделкине мое любимое время года: зима. Какие ветви деревьев в лесу, какие шапки на заборах, какие нарядные столбики на наших заново выстроенных балконах!
И я намерена взять у самой себя отпуск и 10 дней не читать, не писать, а только учиться ходить (совсем разучилась) и слушать музыку. После этого, только после этого, возьмусь за новый труд. Надо быть в порядке («готов к труду и обороне»).
Читать помаленьку, конечно, буду: у меня лежит «Проза Пастернака», лежат «Personal Impressions» by Isaiah Berlin [698] , отрывки из коих меня давно пленили.
Удалось ли Вам достать и прочесть книгу Л. Я. Гинзбург «О старом и новом»? Главным образом, ее III отдел? (Отличная проза.) Остальное тоже стоящее («Об одном курсиве в Онегине» [699] и мн. др.), но мне жаль, что она до сих пор не отмылась от шкловитянства, всерьез цитирует Шкловского и т. д. Итак, это пожизненно.
698
«Личные впечатления» Исайи Берлина.
699
Эта главка на самом деле называется «Об одном пушкинском курсиве».
Я прочла предисловие Д. С. к «прозе» Пастернака [700] . Очень хорошее. Не нравится мне только заглавие («Звездный дождь») и то, что он, цитируя отзыв А. А. о Б. Л. (устный, в разговоре с ним — что, мол, в Б. Л. навсегда сохранилось детство), не приводит ее знаменитых строк:
Он награжден каким-то вечным детством, Той зоркостью и щедростью светил… [701]и т. д.
В этих строках, в сущности, сконцентрирована вся основа его предисловия.
700
Упомянуто предисловие Д. С. Лихачева «Звездный дождь» в сб.: Б Пастернак.Воздушные пути: проза разных лет. М., 1982.
701
Строки из стихотворения Анны Ахматовой «Борис Пастернак». Правильно: «Той щедростью и зоркостью светил…»
На днях я получила записку от моей благодетельницы [702] , ходебщице по делу о доске на доме, где жил К. И. (Она ходила по инстанциям годика этак четыре — в Союз Писателей и в Ленсовет — говорила и с Бахтиным — я уж не помню когда.) Так вот, она пишет, что звонила Бахтину и он ей сказал, что доска в гипсе уже готова, а «о последующем буду извещать Вас» (т. е. это уже она пишет мне).
Вы очень смешно написали о Благодетеле — Грушницком. Надеюсь, не сказали ему.
702
Хлопотала о доске ленинградка, Э. Б. Артес.
Дорогая Лидочка!
Книги Л. Я. Гинзбург я так и не видел [703] . В книжной лавке я каким-то образом книгу эту прозевал, ни у кого поблизости ее тоже нет, в библиотеку я последние годы не хожу (как и вообще никуда не хожу).
Читаю — милостью Люши — третью книгу Блоковского «Лит. наследства». Знали ли Вы (по Тенишевскому училищу) сестер Люблинских. Одна из них — Вера — пишет сестре Татьяне (прекрасно пишет) об Анне Ахматовой на похоронах (отпевании) Блока… [704]
703
Лидия
704
Упомянуто письмо В. С. Люблинской от 15 августа 1921 г., в котором она пишет сестре: «Когда Ахматова подошла, наклонилась над Ним и крестилась, слезы текли у нее без удержу, хотя она закрылась вуалью… В простом и глухом сером платье, немодной большой шляпе с вуалью — я ее узнала среди тысячной толпы, никогда раньше не видав, и она оставила по себе такое прекрасное впечатление!.. Мне казалось, что я в первый раз в жизни увидала истинную красоту и что такая красота поистине „может спасти мир“» (Блок в неизданной переписке и дневниках современников // Литературное наследство. Александр Блок. Новые материалы и исследования. Т. 92. Кн. 3. С. 535).
Кстати. Известно ли Вам, что в предпоследнем номере «Литгазеты» (в статье о Льве Озерове) Ахматова названа ВЕЛИКИМ ПОЭТОМ. Дожили и до такого.
Дорогой Алексей Иванович.
В прошедшее воскресенье представитель Общества по охране памятников истории открыл (нет, точнее: присутствовал при открытии) доски на Доме К. Ч. в Переделкине. Выступали (экспромтом; ибо за 20 м. не было известно, придет представитель или нет) Л. Б. Либединская, Т. В. Иванова, Кома Иванов, Володя [705] . Присутствовали: толпы экскурсантов (по воскресеньям всегда толпы). Люша, Клара Израилевна. Я сочла за благо(для Дома) отсутствовать.
705
В. И. Глоцер.
Это было не «открытие доски», как я написала выше, а всего лишь «установление доски». Открывать должны власти, организации. Их не было. Если пожелают — устроят открытие… Но доска висит.Первая мемориальная доска на доме, где жил К. И.
Люша говорит, что все сошло прекрасно. Экспромт удался. Пусть она Вам сама напишет.
Министерство Культуры РСФСР ПАМЯТНИК ИСТОРИИ В этом доме, с февраля 1938 по октябрь 1969 г., жил и работал Корней Иванович Чуковский 1882–1969 Дом находится под охраной государстваНад доской — полочка, на полочке — живые цветы.
Выписка из решения Мособлисполкома (принято 10 октября 75 г.), нотариально заверенная, у нас на руках. Копия в суде.
Что будет дальше? Как и чем ответит нам Литфонд и Союз? Поживем — увидим.
Доска висит. Дети читают слова по складам.
Очень скромная и простая, деревянная. Шрифт строгий, простой.
_____________________
Вы спрашиваете, знала ли я Веру Сергеевну Люблинскую, учившуюся со мною в Тенишевском? Нет, пока учились — не знала: она 905 г. рождения, т. е. старше на 2 года, я ее в училище не помню. Но потом мельком встречала в разных местах. Я знала ее двоюродных: Борю Люблинского и Лидочку; с Лидочкой училась я вместе на стенографических курсах и от нее первой услышала: «Вы учитесь в Институте Истории Искусств? О, там у вас замечательная женщина, Там. Гр. Габбе». (Лидочка Люблинская, как и Т. Г., жила раньше в Выборге.)
Я близко и долго была знакома с И. М. Гликиным, за которым одно время была замужем Вера Сергеевна. Он два года учился в нашем Институте, потом перешел в какой-то Экономический ВУЗ. Потом спас мою «Софью». Потом умер в блокаде (на фронт его не взяли — он накануне войны переболел скарлатиной и приобрел порок сердца). Жену и дочку отправил в эвакуацию, сам остался. За день до смерти, пройдя пешком от Царскосельского вокзала до Галерной, передал мою тетрадь сестре [706] . Это был человек замечательный… Дочку свою приводил к Люше, когда я жила на Загородном. Девочке было 4 1/2 г. Люша с ней играла. Возились с котенком. Девочка говорила: «Дайте кисаньке макароны!»
706
Тетрадь с рукописью «Софьи Петровны». Повесть, записанная автором от руки в общую тетрадь, по условиям времени существовала в единственном экземпляре. Усилиями И. М. Гликина и его сестры тетрадь сохранилась в годы блокады Ленинграда. После войны рукопись была возвращена автору. Повесть опубликована в России через 50 лет после написания.