Л. Пантелеев — Л. Чуковская. Переписка (1929–1987)

Пантелеев Леонид

18/VII 83, Москва.

Дорогой Алексей Иванович.

Пока еще я почти 5 дней в неделю живу на даче; птицы; лес; цветы…

Боюсь, это последнее наше тамошнее лето.

О даче Люша Вам все написала подробно. Спасибо Вам за Ваши попытки. Мы тоже будем делать всепопытки спасти этот дом. Сейчас и стройка (достройка) продолжается: штукатурят, красят. Кому? Для кого? Мы не скрыли от строителей, какова ситуация, но они продолжаютеженедельно работать… Это было бы похоже на «сказку Чуковского», вообще на сказку, если бы еще у нее был «хороший конец».

Посетители — волнами. Вчера Клара Израилевна и Люша провели 8экскурсий!

Вообще, как сказала однажды А. А., сидя

у нас под соснами: «Здесь преступнохорошо».

530. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

5.08.83. Ленинград.

Дорогая Лидочка!

Я тоже задержался с ответом. Писать было нечего, не о чем. Пытался что-то предпринять, но максимум того, что удалось сделать, — написал большое письмо Д. С. Лихачеву, который весной очень горячо отозвался на ложный сигнал, поданный Д. Е. Максимовым. Тогда многие откликнулись. Но я оказался в положении глупом, — должен был извиняться, объясняться.

— Простите, был введен в заблуждение.

Эх, кабы знать, что Дмитрий Евгеньевич слух пустил — пророческий.

Надеялся на В. В. Конецкого. Но вчера, на Машкиных именинах была у нас женщина-врач, от которой я узнал, что Виктор Викторович тяжело болен — подозревают самое страшное.

Остальных вообще нет в городе.

Знаете ли Вы Виленкина? Читали ли в последнем номере «Вопросов Литературы» его большую статью об Ахматовой? [718]

718

В. Виленкин.Стимул точности в творчестве Анны Ахматовой. (Текстологические этюды) // Вопросы литературы. 1983. № 6. С. 144–176.

531. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

3/IX 83.

Дорогой друг, нас обеих сразу повестками снова вызвали в суд в город Видный — на вчера, на 11 утра. Мы обе перестали спать. Люшенька измучилась накануне суда отчаянно: снова металась, заверяя всякие бумаги у нотариуса и пр. Все это сквозь службу, хозяйство, экскурсии, ремонт… Люша уверила меня со слов нашей юристки [719] , что мне ехать не надо, потому что раз Люша не получила ответа из Совета Министров и из Верховного Совета СССР — суд снова будет отложен. Я послушалась, не поехала, но все равно у меня высоко подскочило давление. Люша ехала из Москвы вместе с нашей адвокатессой, Женей Пастернаком, Светланой Леонидовной Собиновой-Кассиль (дочь Собинова, вдова Кассиля) — всех вызвали на один час. Потом она приехала ко мне на дачу, где мы ее ждали с Финочкой. Все оказалось правдой — наше дело отложили на 22 сентября, Пастерначье — на 13 сентября, а Светлану Леонидовну приговорили к выселению. Все вернулись убитые. Чуть только скончался Лев Абрамович, Светлана Леонидовна отдала Литфонду И дачи, а себе и дочери оставила одну комнату с балконом. Вот из этой комнаты ее победоносно выселяет Литфонд. А между тем она тяжело больна. Дали бы уж дожить… Очень трудно об этом думать.

719

Упомянута А. А. Смирнова.

А на даче К. И. пока что становится все великолепнее: вся отштукатуренная, выкрашенная заново в желто-золотой цвет. Выкрашены уже и все нижние окна, а вокруг дома, как прежде, растут высокие флоксы. Осталось только выкрасить окна в верхнем этаже — спешим, пока нет дождя. На днях позвонил молодой голос: «говорят незнакомые студенты. Разрешите нам приехать поработать на стройке». Вот завтра их ждем. Раздобыли лестницу. Но я весь день, сидя в городе, буду бояться 1) чтобы кто-нибудь не упал 2) как Люша одна справится с десятками экскурсантов и обедом для работающих?

Но, знаете, Алексей Иванович, Люшенька говорит: «Я не жалею, что выезжать нам придется из заново отстроенной дачи. Не следует оставлять после себя выжженную землю. Пусть тот, кто въедет, убедится, что здесь жили люди, а не скоты».

Я согласна. Вот не знаю, согласятся ли наши строители —

не роптать.

Я рада, что благодаря судебной волоките столько людей успело еще побывать в доме К. И. и еще успеет. Мы будем украшать дом и сад до последнего дня. Вот только сад — погибшие яблони, вишни и жасмин — восстановить не успеем.

В конце концов нас, конечно, выселят. Но и выселяться будем с достоинством. Уже и сейчас дом окружен симпатией, заботой, любовью людей.

Женя Пастернак говорил по телефону с одним средней высоты чиновником в Мин. Культуры. Тот сказал ему: «Нам трудно противостоять Союзу Писателей. Это очень сильная организация».

Оно так — если иметь в виду ее гениальную верхушку.

_____________________

Не знаю, что я буду делать, когда начнут выносить вещи из дома Светланы Леонидовны, а потом Пастернака. Я Светлану Леонидовну почти не знаю, видела раза 2 в жизни (хотя К. И. знал ее с 5-летнего возраста). И все равно мне ее ужасно жаль. А с Пастернаками, Женей и Аленой и их детьми мы связаны тесно. К. И. любил Петю и Борю («дикие пастерначата»); Люша дружит с Аленой и Женей, а Петя и Боря уже плотничают у нас в доме. (Петя вернулся из армии, а Борю скоро берут.) Лизочка (ей 16) очень мила и добра. И хотя не все публикации Алены и Жени мне нравятся — они всю свою жизнь вкладывают в эту работу, всеми изданиями Пастернака мы обязаны им — кому бы, казалось бы, и жить у него в доме, как не им? Алена водит экскурсии великолепно, с глубоким и тонким пониманием. Она вообще существо удивительной душевной грации; они оба добры, очень образованны, вырастили прекрасных детей — не лоботрясов, а работяг. (Оба юноши — художники.)

Как же глядеть на весь этот разор?

_____________________

Ну вот, наплакалась Вам в жилетку. Но вы, пожалуйста, не думайте, что мы как-то жалуемся; нет; у меня чувство гордое, —и на суде, когда буду говорить, буду говорить гордо (как и Люша).

532. А. И. Пантелеев — Л. К. Чуковской

8.10.83.

Дорогая Лидочка!

Нет, я отвечу Вам тотчас, хотя сил благодарить всех, кто письмом или телеграммой отозвался на наше горе, у меня сейчас НЕТ [720] .

720

Скоропостижно скончалась Элико Семеновна Пантелеева.

Ваше письмо — единственное, которое не только тронуло, но и порадоваломеня. Вы так хорошо, с такой неподдельной любовью и уважением написали портрет Элико! [721]

Могу добавить, что она была истинная христианка. В православной молитве, ектенье, есть слова о даровании кончины «безболезненная, непостыдная, мирная»… Так она и умерла. Опаздывала к субботней всенощной, бежала с двумя узлами теплой одежды для больной девушки, по-видимому, увидела подходящий к остановке трамвай «шестерку», прибавила шагу и — упала, чтобы уже не встать. Волновался я, сгорая от тревоги, весь вечер, но только ночью мы узнали, что она — в морге. «Неопознанная женщина в возрасте около 50 лет». (А ей должно было исполниться 68.)

721

Это письмо в архиве Пантелеева среди писем Л. К. не сохранилось.

[На полях: «Никто, кроме меня, не знает, что редкий вечер она не плакала».]

Спасибо, Лидочка!

Ваше письмо я перечитывал много раз. И Маше читал.

Ничего не пишете Вы о дачных делах. Почему не пишете — понимаю. Но ведь и это касается, волнует меня. Не помню, писал ли я, Вам или Люше, что получил письмо от Дмитрия Сергеевича [722] . Он убедительно советует не форсировать, тянуть, имея в виду момент.

533. Л. К. Чуковская — А. И. Пантелееву

722

Д. С. Лихачев.