La Cumparsita… В ритме танго
Шрифт:
Растирая ладонями себе лицо, медленно поднимаюсь, усаживаюсь на край разобранной кровати, а затем застегиваю ширинку своих брюк.
— Ты… — стараюсь не смотреть на эту шлюху. — Кони, все нормально? Проблемы? Что-то не так?
— Да-да. Отлично! — одергивает юбку, поправляет пальцами задравшееся или забившееся в задницу нижнее дешевое белье. — Ты доволен?
Несомненно — головой киваю!
— Хотел у тебя кое-что спросить, — слежу за ее передвижением возле гостиничной кровати. — Это можно? Не разговор, конечно, по душам, но простой вопрос от постоянного клиента. Доплатить наличкой за лишние пять минут,
— Не надо. Вопрос ты как бы оплатил. Сейчас уже бесплатно, Ярослав. Я тебя слушаю, — старается сосредоточиться на том, что собираюсь ей сказать. — Угу?
Думает о чем-то, видимо, серьезном? Огорошу и немного огорчу! Не стоит — это грубо и развязно, бестактно и унизительно для этой женщины. Она проститутка, но когда-то эта самая Кони выдала мне очень справедливую тираду. «Интимная вещь», которой она является то ли по зову сердца, то ли из-за щедрой платы, тоже требует уважения личных границ и подпитки чувства собственного достоинства. Я, увы, давно не моралист, но слова недешевой, честно говоря, проститутки тогда слишком четко впечатались в мою башку.
— Нет, ничего, — тут же меняю свое намерение и сильно встряхиваю головой. — Я ведь рассчитался с фирмой? Проблем с твоим гонораром нет? Тебя не обделяют?
— Ты очень щепетильный клиент, Ярослав, — ярко улыбается. — Стал даже постоянным и немножечко любимым, — своими пальцами щекочет мой заросший подбородок. — Я помню, дорогой, что с тобой исключительно минет. По-прежнему больше ничего попробовать не хочешь?
Самое время, видимо, этим возгордиться? Я постоянный и «немножечко любимый» клиент общественной проститутки с удовлетворенным членом!
— Нет, — тихо отвечаю.
— Боишься подхватить заразу? У меня свежая медкарта есть. Это ведь стало обязательным, Ярослав! Мы все легализованы и без исключения стоим на учете, — наклоняется ко мне, прогнувшись в пояснице, оттопырив кверху зад. — Проходим регулярную узкоспециализированную диспансеризацию, малыш! Знаешь, что это такое? — горячими и немного влажными руками обнимает щеки, большими пальцами оглаживает скулы, задевая мои глаза и немного брови. Я дергаюсь и выворачиваюсь из ее не слишком нежных рук.
Проституция, эскорт-услуги — легализованный бизнес? Охренеть! Я не знал этого. А впрочем — пожалуй, хорошо, я ведь тоже пользуюсь услугами одной из законно оформленных сотрудниц вполне себе рентабельной фирмы, занимающейся вопросами одноразового сводничества.
— Нет, дело не в этом. Пожалуйста, — глубоко вздыхаю, — этого не надо.
— Это два удовольствия по цене одного. Соглашайся, сладкий, — неспешно распрямляется, пытается уткнуть мое лицо к себе в живот. — Соглашайся, милый. Ты такой хороший. Нежный, спокойный, вдумчивый и… Ярослав, ты молчаливый, когда я тебе сосу. В чем дело, мальчик? Не нравится? Скажи, как хочешь, и в следующий раз я постараюсь сделать еще лучше!
— Я не об этом, — уверен, что на своем ответе основательно краснею, возможно, многочисленными беспорядочными пятнами по коже исхожу.
— Ты не распускаешь руки, не трогаешь меня. Тебя совсем не интересует, какая я? — оглаживает свою шею, поправляет завернувшийся воротник, спускается вниз по ложбинке между двух больших грудей. — Здесь, — стискивает сиськи, — все натуральное. Я не портила природой нажитое тело. Хочешь посмотреть? —
— Нет, — отвожу глаза и закрываю их. — Я этого не хочу. Лишнее!
Шлюха хмыкает. Не вижу, но ощущаю ее обратную, слишком шумную возню с одеждой.
— С членом у тебя полный порядок — ты всегда готов. Подтверждаю и зрительно, и тактильно. Тогда напрашивается только лишь одно. Ты девственник на киску? Не знаешь, как просунуться к тёлке внутрь? Боишься, что сучечка засмеет? Так ты не подавай вида, Ярослав. Пусть думает, что так играешь с ней, такая у тебя задумка. Не затягивай прелюдию, конечно. Может надоесть и ей, и тебе, а она еще и устать успеет. И потом, это нетрудно, милый. Там есть всего одно горячее место — не промажешь. Член сам найдет дорожку. Нужно направить, помочь себе рукой, если…
— Нет. Достаточно! — поднимаю здоровую руку, делаю лаконичный жест, прошу ее заткнуться и не нагнетать. — Я не девственник. Но с тобой будет исключительно минет. Я намерен платить только за это.
— Хм! Обижаешь, сладкий. Нежеланная женщина — твой косяк, дорогой. Дал надежду, проявил внимание, но не отъе.ал! Да ты козел, щедрый мальчик Ярослав. Бережешь, наверное, жену? Женат? Фиктивный брак, раз у тебя проблемы с этим? Она, видимо, гуляет, а ты никак не потрахаешь ее пи.ду. Хотя…
— Разведен, — по привычке отвечаю. — Я был женат, Кони. Еще раз повторяю, имею сексуальный опыт. Я не о том хотел поговорить…
— Влюблен? — улыбается.
— Что? — упираюсь руками в матрас, прижимаю плечи к ушам и рассматриваю ну очень разговорчивую именно сегодня проститутку через ресницы, наморщив лоб.
— Чью-то письку бережешь?
— Довольно! — усиливаю давление своих ладоней на кровать. — Разговор закончен.
— Девочкам нужен мужик-завоеватель, Ярослав. Будешь губы надувать и член мне подставлять, никогда не получишь выбранную целку в свою кровать. Дай ей то, чего она хочет. Уже знаешь, что ей надо? Сделай девочку своей и больше не плати немалые деньги за, на самом деле дешевый, суррогат. Не то ведь. Угу? Это не твое, а ты не простой мужчина. Чересчур порядочный, если такое определение тебя устроит. Вижу, как мучаешься и психически страдаешь, хоть и стонешь вроде бы от наслаждения! Я это чувствую и замечаю. Большой опыт, блядь! Спускаешь сперму дешевой бабе в рот, а мог бы налепить малышке таких же классных мужичков, каким сам являешься. Да-да! Не мотай головой. Хотел поговорить — вот я и говорю с тобой. Но, — подмигивает, — уверена на все сто, что я не твой интеллектуальный потолок. Есть, видимо, зазноба? Не дает, м? А ты просил? Показывал ей свой интерес? Сколько мы уже с тобой, месяцев пять-шесть?
— Да.
— Полгода, Ярослав. Можно же и сделать что-нибудь.
Я бы сделал, да только ни хрена с этой, как она сказала, зазнобой не выходит.
— Девочка нравится? — прямо в лоб задает вопрос.
— Нет, — быстро отвечаю.
— Красивая? — подмигивает.
— Нет, — отрицаю.
— Неприступная? — еще одну бестактность выдает.
— Нет, — повышая голос, отрезаю.
— Тогда, наверное, ее родителям не нравишься? — ставит руки себе на пояс и внимательно рассматривает меня.