La Cumparsita… В ритме танго

Иголкина Леля

— Я буду, — прикрыв глаза, почти торжественно ей обещаю. — Но почему так поздно?

— Поздно? — переспрашивает у меня.

— Три часа дня, Вика. Подобные мероприятия обычно происходят рано утром…

— Трасса к этому времени будет свободна. И потом, это же не чемпионат, а просто прокат фактически детских гоночных болидов. Без налета на профессиональность. Я не говорю ему такое, конечно, но мне кажется, это обыкновенная, не совсем удачная, шутка, чтобы потешить детское подрастающее самолюбие. Ничего серьезного, исключительно ради развлечения. Понимаешь?

Ну

да! С этого, как правило, все и начинается. Все так говорят! Заканчивается, правда, не всегда так, как мечталось при первом победоносном юношеском «шуточном прокате».

— Хорошо, — вздыхаю и поворачиваюсь к ней лицом. — Сейчас, наверное, всё же в школу?

— Если ты не возражаешь? — улыбается и, кажется, виляет, как лиса.

— Без проблем, — нажимаю кнопку запуска двигателя, а своим видом показываю, что ей пора на выход.

— Только он? — оборачивается, укладывая руку на дверной замок.

— Вика, пожалуйста, не начинай. У тебя есть муж и полный порядок в личной жизни, а я не извозчик и не мужчина по острой необходимости или когда у тебя случайно совесть заскулила о том, что было. Поэтому…

— Извини, я забыла.

Или забылась… Ничего-ничего, бывает!

Бывшая стремительно выбирается из салона, не сбавляя набранную скорость, обходит семенящим шагом спереди мою машину и останавливается четко перед сыном. Мать дает наставления ребенку перед тем, как он усядется к своему отцу? Что стоит говорить, о чем не надо вспоминать, куда позвать незадачливого папу, на что намекнуть или прямо сказать? Вижу, как сын нервничает, без конца поглядывает на мое тонированное окно через плечо своей уже не слишком-то высокой по росту матери. Шепчет, а затем целует Вику в щеку. Нежности закончились? На этом всё?

— Пап, привет, — запрыгивает на пассажирское сидение и тут же выставляет перед моим носом руку, согнутую в локте.

— ЗдорОво, — зажимаю маленькую ладонь, прощупываю пальцами прохладную кожу сына и пару раз раскачиваю наш ручной замок. — Как ты, чемпион?

— Нормально. Ты ведь приедешь на мой заезд? — сразу заряжает и просьбу, и вопрос.

Хитрый парень! В этом, видимо, ребенок талантливо копирует мать?

— Конечно. Спасибо, что пригласил. Это очень неожиданно, сынок.

— Да я сам в шоке! — дергает ремень безопасности, не глядя, действуя лишь на инстинктах, вставляет карабин в паз, щелкает замком и удобнее усаживается в своем кресле. — Я намерен всех там порвать. Просто… Р-р-р-р!

Великолепный настрой! Я даже горделиво голову поднял.

— Так и будет, — поддерживаю детское уверенное намерение.

— Да? — демонстрирует определенно вымышленное изумление.

— Еще бы! Ты же мой сын, — взъерошиваю заросшую макушку. — Кирилл?

— Да, пап?

— А как, вообще, дела? — отъезжаю от импровизированной стоянки, провожаю почти сочувствующим взглядом Вику, мельтешащую своей фигурой в боковых зеркалах.

— Отлично, — быстренько выпаливает, считая, видимо, что так он сможет мой интерес приспать.

— Как успехи в школе, м? — уточняю.

— Па-а-а-п…

— Гонки гонками,

сын, но школу ведь никто не отменял.

— Я учусь, учусь, учусь. Все успеваю.

— А что Андрей? — пытаюсь осторожно об отчиме скупую информацию узнать.

— Живет, — хмыкает и отворачивается от меня.

— Кирилл? — голосом предупреждаю о том, что желал бы услышать немного больше, чем сухая сводка про стандартный процесс обычной жизнедеятельности второго мужа Вики.

— Он меня не обижает. Мы с ним друзья. Я ему не сын, конечно, у меня есть ты, но у нас, вернее, между нами, все хорошо, проблем нет. Не будем о нем сегодня, ладно? Достаточно того, что я постоянно живу с ним.

Хорошо! Конечно! Как скажешь!

— А друзья? — встраиваюсь в разгоняющий застоявшуюся городскую кровь транспортный поток.

— Естественно! Навалом! Все братья! У нас свои компании и все дела, понимаешь? — ухмыляется и откидывается на подголовник кресла. — У меня все хорошо. Отлично! На «пятерочку», как в той же школе. А теперь еще, — закрывает глаза и мечтательно произносит, — появилась возможность продвинуться в секции. Пап?

— М?

— Ты знаешь, я ведь абсолютно не волнуюсь.

За тебя, Кирилл, сейчас волнуюсь я! Тебе в твоем решении накатывающее волнение стопроцентно ни к чему, ничем — по своему опыту сужу, — толковым не поможет.

— Отлично. Зачем третировать себя раньше времени? Все решится само собой. Как только дашь утопленную педаль газа в пол, сразу же прислушайся к шепчущему от внезапно накатившего испуга сердцу, сосредоточься только на своих инстинктах, не доверяй тому, что не сможешь контролировать, не поддавайся гневу или ярости, моментально сбавь обороты никому ненужной соревновательности. Помни, что гоночный трек — не вся твоя жизнь.

Тем более не вся жизнь четырнадцатилетнего ребенка!

— Пап?

— М?

— Я этим уже живу. У меня все получается на треке и в машине, меня тренер хвалит, на сегодняшний день существует лишь одна проблема.

Очень интересно! Похоже, мама в школу бутерброд не с той начинкой собрала?

— Угу? — правой рукой придерживаю руль, не отвлекаясь от дорожной обстановки, искусственной левой приближаю к своему носу пачку сигарет.

— Машина мне не подходит.

Посмеяться или посочувствовать ребенку? Зубами вытягиваю никотиновый цилиндрический брикет, тут же ухмыляюсь и на одно мимолетное мгновение прикрываю глаза. Транспорт парню, видимо, не по размеру. Уже хочет что-то дорогостоящее, взрослое и современное? Вот же плут!

— Как это? — бросаю быстрый взгляд на сына.

— Я эти карты перерос, понимаешь?

— Ну знаешь ли, — улыбаюсь, — тебе четырнадцать — вот только два дня назад стремительно разменял. Хоть ты и выглядишь на все шестнадцать, юноша, но паспортные данные обмануть нельзя. Есть правила, сын, которым необходимо следовать и подчиняться. Еще два года — пересядешь на нечто ультрасовременное, если в своем запале не перегоришь. Желание огромное?

— Вот такое! — садится ровно в кресле и растягивает по сторонам свои тонкие руки.