Лабиринт Сумерек
Шрифт:
…Синхи умели проигрывать. Нет, даже не так. Синхи умели бессловесно признать правоту сильнейшего – и потому тихо разбредались по домам. Некоторые подходили к Нитар-Лисс, прося благословения Шейниры; жрица быстро касалась зеленого или коричневого лба, произнося скороговоркой молитву, и проситель спешно удалялся, чтобы уступить место следующему.
Лан-Ар шагнул на блестящую, словно залитую черным стеклом, площадку и пошел к ийлуре. Перед глазами все плыло: небо, лес, долговязые синхи в разноцветных долгополых рубахах – как их там
– Ты тоже просишь милости у Матери синхов?
«И даже голос ее слишком сладкий, как запах золотых роз».
Лан-Ар вдруг заметил, что по пальцам Нитар-Лисс вяло катятся алые капельки и, срываясь, падают на аспидную гладь площадки.
– Зачем? – едва слышно выдохнул ийлур. – Зачем ты это со мной делаешь? Ведь я…
Лан-Ар хотел сказать о том, что боялся за Нитар-Лисс, но замолчал, внезапно поняв: более всего он боялся за себя.
– Я полагала, что ты мне поможешь, – холодно ответила Нитар-Лисс, – видимо, ошиблась. Но неужели ты мог подумать, что я позволю себя убить какому-то деревенскому жрецу?!! Ха! Не будь дураком…
– Я тебе поверил. – Ийлур чувствовал, как тонет в багровом омуте безысходной ярости. И ради этой темной он едва не убил ни в чем не повинного синха?!! Покровители, да она этого не стоит!
Или все же стоит?..
Он опять запутался, забился мотыльком в ловчей сети паука и снова не знал, где истина, а где ложь. Как не лгать хотя бы самому себе, как увидеть истину такой, какая она есть?
– Сумерки. – Ийлура шутя погрозила ему точеным пальчиком. – Сумерки внутри тебя, Лан-Ар. Впрочем, это как раз то, что нужно…
Он упрямо сжал зубы. Да, истина…
– Я не пойду дальше.
Нитар-Лисс пригладила растрепавшиеся волосы, слабо улыбнулась.
– Можешь оставаться. Карта теперь у меня есть, а попутчик найдется.
Гордо вскинув подбородок, она пошла прочь – точеная фигурка из дорогого черного дерева на зеленом бархате леса. Распущенные по плечам алые волосы искрились, как дорогое вино в хрустальном бокале, и – Покровители! – как же она была красива в тот бесконечный, застывший в тишине и солнце миг…
– Подожди! – Лан-Ар быстрым шагом нагнал ийлуру. – Подожди, Нитар-Лисс.
– Для чего? – Она вскинула брови. – Обойдусь сама.
Ее лицо дышало холодом и презрением, а Лан-Ар… Он вдруг снова увидел ее такой, какой она была позапрошлой ночью. Две эти Нитар-Лисс были настолько разными, что впору было задуматься – а какая из них настоящая?
Она приносит жертвы только для того, чтобы не быть калекой.
…И посмела бросить вызов самому Элхаджу.
– Не задерживай
А ты для нее ничего, совсем ничего не значишь на самом деле.
Лан-Ар стиснул зубы. Он словно погружался в темный бушующий водоворот собственной ярости, для которой не было выхода. И вдруг весь Эртинойс будто вздрогнул. Глаза – всего на миг – застлало кровавым туманом яростного безумия, но… этого оказалось достаточно.
– Покровители!.. – задыхаясь, Лан-Ар разжал пальцы, на которых продолжало жить ощущение гладкой теплой кожи.
Нитар-Лисс хрипела, ловя ртом воздух; на белой шее стремительно наливались чернотой синяки. Ее тонкие руки были беспомощно разбросаны в стороны и тонули в траве. А потом ийлура рассмеялась, глядя на него снизу вверх.
– Я… я не хотел, – пробормотал Лан-Ар, – прости… если можешь.
И, обхватив руками голову, бросился прочь.
Глава 10
ЛЕКАРЬ ВЕЕТАЛЬ
«Давняя и почти забытая любовь пахнет лавандой», – сказал как-то один бард.
Он был молод, хорош собой и любил все, что казалось красивым, будь то силуэт далекой горы в сиреневой дымке или же наложница северного князя, томящаяся в неволе.
«Почему? – спросила Эристо-Вет. Тогда… она была немного пьяна, совершенно свободна и почти влюблена в этого одаренного Покровителями юношу. – Почему лавандой?»
В желтых глазах ийлура (редкий цвет даже для Гвенимара) мелькнула грусть.
«Ни один цветок, будучи мертвым и высушенным, не хранит аромат так долго, как эти невзрачные синие цветочки», – ответил бард.
«…И был тысячу раз прав, провались я к Шейнире!» – мрачно подумала Эристо-Вет.
Кто-то нагло пялился ей в спину. Ийлура обернулась – чего уставились? – и парочка влюбленных, верно истолковав ее свирепый взгляд, поспешила убраться с глаз долой.
«Но ведь я еще могу что-то сделать? – Растерянные мысли бродили в голове, точно заблудившиеся овцы. – Или уже поздно?!!»
Наклонившись к лежащему поперек улицы Дар-Теену, ийлура пощупала пульс. Под пальцами едва прослушивались вялые толчки крови, казалось, еще немного – и все. Наступит тишина.
«Ну же… Я ведь не могу позволить тебе просто так взять – и умереть!»
Эристо-Вет огляделась, лихорадочно соображая, что предпринять дальше. Граница выплюнула ее в одном из респектабельных кварталов Хатрана: по обе стороны улицы тянулись ряды высоких, о двух этажах домов с вычурной лепниной по карнизам – кричащей о наличии у хозяев приличного дохода и полном отсутствии вкуса. Из-за ажурных оград выглядывали роскошные розарии, белые крупные бутоны в листве сверкали, точно жемчуг на зеленом бархате. Вся эта роскошь дремала в прозрачной свежести раннего утра, только вдалеке Эристо-Вет заметила слугу, катящего тележку с дровами.