Лабиринт. Войти в ту же реку

Забусов Александр

— Варька! Варька к тебе тут мальчишки пришли!

Комсомольский вожак школы в обворожительном наряде, можно сказать, «выплыла» на порог. Красива, черт побери! Она и в обычной одежде смотрится, заставляя старшеклассников «слюни пускать», а тут, так вообще, ввела брательника в ступор.

— Привет, ребята! Я уже готова. Сейчас пойдем. Да, вы заходите, чего за дверью топтаться?

— Привет. — Поздоровался Михаил. — Знакомься, мой брат Александр.

— Варвара.

— Саша. — Промямлил братишка.

— Варя…

Каретников точно знал, что райкомовские комсомольцы

бухали больше и чаще всех. А что прикажете им делать — рабочий орган у них один, и то язык. Причем они не просто пьянствовали, а устраивали оргии — Тополь в своей книге «Россия в постели» сотую долю процента описал того, что происходило в их кругах на самом деле. Но на территории района комсомольские вожаки не светились, а всем райкомом уезжали пьянствовать и предаваться во все тяжкие, в соседние районы, где их мало кто знал. Но то «верхушка» организации вела себя неподобающим образом, в нее простому смертному еще «прорваться» нужно.

Компания, в которую их привела Варвара, была самыми обычными парнями и девушками, молодыми людьми, еще не испорченными «системой». Накрытый стол, походил скорее на «студенческий», чем на классический семейный, и потому двенадцать бутылок шампанского встречены были на «Ура!». Кстати, кроме Михаила, все присутствующие и были студентами, только помимо Сашки, они учились заочно.

Старый год проводили как положено, за столом в тесноте да не в обиде. За разговорами телек даже не включали, а магнитофон поставили на минимум звука. Михаил лишь отметил, что все собравшиеся слегка повернуты служением организации, в которой трудились. Может это и правильно? Нелюбимая работа выматывает нервы, заставляет чувствовать свою неполноценность.

— Комсомол настоящее братство, — уверенно пояснил ему Толик Сенчин, кажется он упоминал, что трудится в третьей школе. — Бывало, посылают в командировку в незнакомый город, или на сессию приезжаешь, если возникли какие-нибудь проблемы, мне их помогают решать совершенно незнакомые комсомольцы.

— Это точно. — Подтвердила Лена, соседка Толика за столом, фамилию Каретников не запомнил. — И это несмотря на то, что у ВЛКСМ нет реальной власти. Мы лишь помощники коммунистов. Получаем от партии задачу, и… никаких ресурсов для ее выполнения. Крутишься, как можешь, сам все организовываешь. Мы школа управленцев той формации, которую требует время.

В общем шуме за столом прорезался Сашкин голос.

— Ребята, а как сейчас в комсомол принимают? Говорят, лютуете, особенно засыпаете на вопросе о принципах демократического централизма?

Вот уж не знал, что Сашка такой продвинутый. Или хочет выпендриться перед Варькой? С тех пор, как их познакомил, он с нее глаз не сводит. Пропал братишка! Что, в городе Ростове, у них в институте, красивых баб мало?

На вопрос брата ответил чубатый, серьезный парень. Слегка полноватый, но как говорят, косая саженью в плечах присутствует.

— Откуда такие сведения, Александр?

— Ну, я ведь тоже комсомолец. Слухами земля полнится. В частности, поступившие на первый курс, впечатлениями делятся.

— Страшилки все. Новым кандидатам только рады, поэтому никого при приеме в комсомол не «валят».

Одна беда, в Райком сверху «спускают» план по набору. А там четко указано, необходимо принять в комсомол столько-то рабочей молодежи, столько-то сельской. Поэтому, чтобы выполнить этот план, некоторых людей умудряются принимать в комсомол… дважды. Рабочая молодежь иногда даже на бюро не приходит, вступая в ВЛКСМ заочно. Бывает человек и не знает, что стал членом организации.

— Ха-ха-ха!

Каретников не мог сдержать смех от того, что услышал. Дикость! Варька, стерва такая, злющим глазом зыркнула на нею же приглашенного парня. Этим кадрам действительно не до смеха. Политика партии, понимаешь! Разрядка напряженности за столом пришла с дальнего конца стола. Худой как глист, рыжий паренек, с пустым фужером поднялся от стола, провозгласил:

— Вино по цвету бывает разное. Я патриот, мне крепленое красное.

Отпустило всех.

— Предлагаю о работе больше ни слова! — выпалила симпатичная девчонка.

— Поддерживаем!

Выпив за старый год, курильщики потянулись на балкон. Каретников заметив в углу комнаты прислоненную гитару с бантом, без задней мысли подхватил ее на руки, прошелся перебором по струнам.

— Умеешь? — подсев к нему, спросила смешливая девчонка.

— Когда-то умел, — сорвались с губ слова.

— Ха-ха! Смешно! Скажи еще, не в этой жизни!

— Точно.

Играть на гитаре он научился в КВВОКУ, на втором курсе, в лагерях. Ну и естественно потом, после летнего отпуска. И голос у него был, как раз такой, какой нравится девицам. Будто подслушала мысли, снова спросила:

— И петь умеешь?

— Могу. — А, чего?

— Спой!

— Я комсомольских песен не пою. Нет предрасположения.

— Спой какую можешь.

Вот, привязалась. Сходу и не вспомнишь, какие сейчас песни. А! Была, не была! Споет то, что всегда нравилось женскому обществу. Вряд ли комсомолки от них чем-то особым отличаются. Ущипнув струну, вторую, третью, пустил нотный фон и запел песню Малинина приличествующую и в салонном обществе дворян, начала прошлого века, и приемлемую в офицерской среде нынешнего времени:

Плесните колдовства в хрустальный мрак бокала. В расплавленных свечах мерцают зеркала. Напрасные слова я выдохну устало. Уже погас очаг, Ты новый не зажгла. Напрасные слова — виньетка ложной сути, Напрасные слова нетрудно говорю. Напрасные слова, уж вы не обессудьте. Напрасные слова, я скоро догорю…