Лабиринты фей
Шрифт:
Возможно, мать и должна была привить ему интерес, только он сам свою мать интересовал намного меньше, чем ее странные увлечения, которых Эстен боялся и сторонился. Теперь же, когда мать умерла, ему предлагали взять жену, которую он точно так же будет обходить стороной и которая будет сторониться его, если не признает в нем единомышленника.
Отказ Ортанс порадовал его. Он ощутил, будто петля, накинутая ему на шею, исчезла, и дышать стало намного свободнее. Его привлекала Изабель — земная, красивая и запутавшаяся в сетях семейства де Куланж. И как бы старая графиня
…
Графиня Изабель де Муйен разрешилась от беремени ровно в Рождество. Сразу после торжественного ужина, она удалилась к себе и под завывания ветра и яростный шум прибоя родила здорового мальчика, которого тут же взял на руки его отец, граф Франсуа, и долго разглядывал, не сдерживая гордости и улыбки. Он поцеловал жену, сжал ее руку, и поблагодарил за такой прекрасный подарок. Малыш был назван Ноэль в честь Рождества, и счастливые родители не могли наглядеться на него. Изабель наслаждалась своим новорожденным сыном, разглядывая маленькие ручки и ножки, а Франсуа делился радостью с Валентиной, показывая малыша портрету возлюбленной. Ближе к утру малыш был передан кормилице и няне. Такого крохотного в пеленках с графскими вензелями, женщины унесли в детскую и положили в колыбель, чтобы измотанная родами Изабель наконец то могла поспать.
Когда новорожденный виконт Ноэль де Муйен заснул в кроватке под улыбки нянь, в своей комнате проснулся Эстен де Монтроа. Он ничего не знал о ночных родах, так как ушел еще до конца ужина, а до третьего этажа не долетали ни крики роженицы, ни топот сбивавшихся с ног слуг.
Возможно, некоторые способности его матери все же передались незадачливому сыну, но что-то настойчиво заставило его подняться с кровати. Он встал и долго вслушивался в уснувший дом. Он прошелся по комнате, чувствуя, что происходит нечто, что требует его присутствия.
Накинув халат, маркиз тихо приоткрыл дверь. Он стал медленно спускаться по узкой лестнице, рискуя оступиться и сломать себе шею в полной темноте.
Оказавшись в холле второго этажа, он замер, притаившись за колонной. Кто-то шел по лестнице, ступая тихо в мягких туфлях. Женщина? Эстен высунул голову и действительно увидел женщину. Больше похожая на призрак, в белой сорочке и какой-то развевающейся за ней накидке, она казалась хрупкой и полупрозрачной, от чего Эстен сначала принял ее за призрак Валентины.
Но нет. Это был не призрак. Женщина медленно шла, тихо ступая по плитам. Казалось, ей тяжело идти, она немного прихрамывала и то и дело хваталась за перила. Эстен пошел за ней, как только она скрылась в левом крыле. Не зажигая свечи, дама проследовала по длинному коридору, растворила дверь, и скрылась в какой-то комнате.
Эстен бросился за ней бегом, боясь, что она успеет совершить преступление до его прибытия. В том, что дама задумала преступление он ни секунды не сомневался. Когда же он вбежал в комнату, то замер, смущенный тем, что увидел.
Женщина
Дама закричала, скорее зашипела, и тут Эстен понял, что держит в руках старую графиню, и что то, что он принял за покрывало на ее голове, на самом деле было седыми волосами. Графиня, еще день назад казавшаяся немощной старухой, сопротивлялась с ловкостью змеи. Она вырывалась из его рук, шипя и ругаясь, как сапожник, и кинжал ее поранил ему руку. Брызнула кровь, запачкавшая ее одежды. Воспользовавшись его замешательством, старуха кинулась к колыбели, но Эстен снова оказался быстрее. В этот момент от шума проснулась кормилица. Увидев схватку, она истошно закричала. Вскоре послышался топот ног, в комнату вбежали слуги с факелами, а следом за ними граф де Муйен в черном халате, развевавшимся за ним, словно крылья.
Эстену как раз удалось скрутить старухе руки. Кинжал упал на пол к ее ногам, и кормилица схватила его, унося подальше от обезумевшей графини.
— Что происходит, мама? — спросил Франсуа.
— Убей его! — закричала она, пытаясь вырваться из рук Эстена, — убей! Он — твоя погибель! Я видела это в ковше! Он!
— Но он — мой сын, — сказал Франсуа, подходя ближе, — и его жизнь ценнее моей.
Кормилица протянула графу кинжал, и тот взял его в руки. Губы его дрогнули.
— Уходите все отсюда, — сказал он слугам, рассматривая острое лезвие, — вы разбудите виконта, — и мадам уведите. Пусть ее сон охраняют самые крепкие парни. Те, кто всегда сможет помочь пожилой женщине.
Графиня молчала. Она уже вся скрючилась, и ноги перестали держать ее, будто в миг она состарилась на десятки лет. Два лакея подняли графиню на руки и унесли в ее покои, а граф де Муйен остался в детской наедине с Эстеном.
— Вы ранены? — спросил он.
Эстен осмотрел в свете луны порез на руке, достаточно глубокий, но не настолько, чтобы вызвать беспокойство.
— Нужно перевязать, — сказал Франсуа, и действительно занялся перевязкой, разорвав на бинты одну из детских пеленок, — моя мать сошла с ума, маркиз, — проговорил он тихо, — и я благодарен вам за то, что помогли разоблачить ее намерения и спасли ребенка. Я вынужден просить вас остаться и дальше в замке, потому что я не могу быть уверен в том, что она не предпримет еще попыток убить моего сына. Если мать что-то взяла в голову, то уже не выкинет.