Лабиринты мышления или учеными не рождаются
Шрифт:
Теперь — некие общие замечания, которые можно отнести ко всему, о чем говорилось.
Эстетика и логика
Философский вопрос. Математики говорят о красивых и некрасивых формулах. А Моцарт однажды увидел издалека чью–то партитуру и воскликнул, что это плохая музыка. Так что логико–графические схемы тоже могут быть очень красивыми и не очень…
Прежде всего о фигурах. В гештальт–психологии бытует два термина: «Хорошая фигура» и «Плохая фигура». Можно говорить и в целом о схеме с такой вот эстетической точки зрения. Но если вопрос касается не изобразительного искусства, а логико–графического структурирования, то хорошая фигурадля нас — это не формальное соблюдение пропорций и художественное оформление пространства схемы, а легкость выделения нужных для
Многие авторы схем стремятся к симметрии, они считают симметрию более красивой. Но для понимания материала симметрия далеко не всегда нужна. И схема может лучше работать, если в ней есть элемент асимметрии. Асимметрия лучше для запоминания. Потому что запоминаетсялегчечто–то отличное от другого.Чертежники–оформители любят прямоугольники. Им кажется это красивее. А нам нужны овалы — они легче выделяются из фона. С упомянутой выше главой «Работа студента с учебным материалом» в книге «Введение в специальность» (М.: Медгиз, 1980 и 1981) была такая история. Не удалось проследить за работой художника, и он «отредактировал» рисунки по канонам, с его точки зрения, красоты: в некоторых схемах вместо нарисованных нами не очень симметрично овалов он дал прямоугольники и расположил их очень уж симметрично. И испортил песню.
Будем считать одним из моментов, составляющих красоту схемы, ее компактность. Компактными или некомпактными могут бьпь, как мы обсуждали, фигуры–понятия. Компактными или некомпактными могут быть хитросплетения связующих фигуры–понятия линий. И компактной или некомпактной может быть вся схема. Компактность — не только элемент красоты, она служит и экономии места. При прочих равных условиях действительно лучше, чтобы схема была компактной. Но утрамбовывать материал до такой степени, чтобы разрушились нужные гештальты, не стоит. Туг компактность — ценность третьестепенная. Нам надо экономить время (на объяснения) и заботиться о понятности и «запоминаемости» материала.
Одинаковое отображаем одинаково, разное — по–разному
Мы все довольно бойко читаем не только русские слова, написанные русским алфавитом (кириллицей), но и английские слова, написанные латинским алфавитом (латиницей). А если русские слова написать латиницей, а английские — кириллицей, то бойкость чтения улетучивается. Можно, конечно, прочесть, но появляются явные затруднения. Привычка. И она не свыше нам дана, а долго формировалась родителями, школой, рекламой. Так что если одинаковое (русские слова) писать по–разному (то кириллицей, то латиницей), то вот они — затруднения. А если разное, то есть и русское и английское, писать только кириллицей или, наоборот, английское и русское писать только латиницей, то скорости в понимании текста это тоже не прибавит, а убавит. Если уж возникла необходимость отправить, допустим, телеграмму в Англию, а там только латиница, ну тогда уж как–нибудь справимся. Или если в художественном тексте проскочит «Хау дую ду?», проглотим и это, дескать, нас за неучей принимают, ну ладно, потерпим. Но в целом все–таки лучше писать русские слова — по–русски, английские — по–английски.
ИТАК, ДАВАЙТЕ ОДИНАКОВОЕ ОТОБРАЖАТЬ ОДИНАКОВО, А РАЗНОЕ — ПО–РАЗНОМУ.
В практике схематизации, однако, часторазныевидысвязеймежду понятиями спображакугсяодинаково.
Например, соотношения частей и целого отображают при помощи стрелок (см. рис. 73) и причинно–следственную зависимость также — с применением стрелок (см. рис. 74).
Рис. 73
Рис. 74
Но «части и целое» и «причины и следствия» — это разные виды соотношения понятий.
Еще
Рис. 75
Рис. 76
А одинаковые по сути соотношения понятий отображаются нередко по–разному. Например, соотношение частей и целого отображается
с помощью просто линий или стрелок, как на рис. 73. Но может, по воле автора, для этого использоваться и другой способ (см. рис. 77).
Рис. 77
Конечно, если говорить о «демократии», то вольному воля. Можно, если удобно почему–либо, одинаковое отобразить по–разному, а разное одинаково. Но тогда надо специально это оговорить. Мы пришли к выводу, что такая свобода вносит путаницу, требует дополнительных временных трат и дополнительных мыслительных усилий, которые более разумно потратить на собственно творчество, а не на распутывание того, что есть что. Из стремления к экономичному результативному мышлению еще раз провозгласим (пусть это будет звучать как лозунг): одинаковое отображаем одинаково, разное — по–разному. Свобода здесь действительно ограничивается. Но, как выразилась Марина Цветаева, «так нужен был сонет разговорившимся поэтам». Проигрываем в свободе, выигрываем во взаимопонимании.
В рассуждениях об «одинаковое — одинаково, разное — по–разному» мы подошли к еще более общей важной позиции. Нам нужен «алфавит обозначений». Вот и займемся сейчас этим вопросом.
Алфавит обозначений
В деле схематизации на сегодняшний день нет четкой договоренности о том, что означают те или иные элементы схемы, — об этом надо догадываться. Но ведь легче прочитать слово, написанное привыч–ным алфавитом, чем слово, написанное пусть и простеньким, но шифром. Не стоит ли нам подумать о создании алфавита и для схем? Вопрос риторический. Как заявлено в заголовке этой главки, такой алфавит нужен. А может быть, больше здесь подойдет сравнение с нотной грамотой. До Гвидо Ареттинского музыканты полагались только на интуицию и музыкальную память, дирижер показывал палочкой направление вверх или вниз, об остальном надо было догадываться. Получается, что все то, что мы называем серьезной музыкой: Бах, Бетховен… Прокофьев, Шостакович — без Гвидо из Ареццо было бы невозможным. Поэтому, может быть, стоит потратить усилия на создание такой грамоты, наподобие нотной, и для составления схем.
При разработке правил составления логико–графических структур возможны варианты. В принципе составлять их можно как угодно, лишь бы это было удобно для восприятия. Итак можно, и эдак, и иначе. Но если даже все варианты удобны для дела, то все же мы для свода правил должны оставить какой–то один.
Например, можно понятие не обрамлять контуром, а удовлетвориться тем, что это будет хорошо видная кучка слов. А можно все же, в соответствии с гештальт–законами, его окантовать. Мы всегда выде–лешюепонятиебудемпредставлятьврамке.
Можно одинаковое отображать многими способами. Но мы одинаковое будем отображать одинаково. В частности, при схематизации соотношения частей и целого мы будем всегда в большую рамку со скругленньшиугламивключатьменьшиерамки(сосщ>углеша>шижеуг–лами), отображающие части. Как на рис. 77.
Причинно–следственные отношения тоже можно отображать многими способами, но мы будем делать это так (и только так): на рамке «с причиной» ставим мощную точку, от нее ведем в любом направлении одинарную, как угодно изгибающуюся линию, которая заканчивается наконечником стрелки, соприкасающимся с рамкой «следствия». Как на рис. 78.