Лабиринты наших желаний
Шрифт:
— Ты мне тоже кое-что обещала. Не помнишь?
— Нет, — девушка слегка напряглась, и тут же расслабилась, когда Игорь Андреевич сказал:
— Ты мне спеть обещала.
— А-а-а. Хорошо, но… не здесь же?
— Это отличная отговорка, Ксения. Вернёмся в машину, споёшь?
— Ладно, — кивнула Ксюша. Она частенько пела Инне Васильевне, почему бы и Игорю Андреевичу не спеть? Девушка не любила петь только со сцены, а по жизни — очень даже. — А во сколько у вас завтра самолёт?
— В пять утра.
— Ой, — выдохнула Ксюша,
— Почему? У меня есть ещё пара часов, а потом можно домой. Вещи я уже собрал, возьму быстро багаж — и в аэропорт.
— Вы себя совершенно не жалеете, — пожаловалась Ксюша, и Игорь Андреевич засмеялся.
— Да, Ксения, к жалости я действительно не склонен.
«И меня однажды не пожалеете, наверное…»
— А теперь твоя очередь.
— Что? — Ксюша удивилась, не поняв, о чём он говорит.
— Расскажи мне о себе, — сказал Игорь Андреевич, улыбаясь и делая глоток из бокала с морсом. — Ты упомянула однажды, что можешь прочитать обо мне в интернете, а я о тебе не могу. Я о себе рассказывал, так что теперь твоя очередь.
— Да мне особенно нечего рассказывать. Я родилась и выросла в Чебоксарах, это в Чувашии. Поступать поехала в Москву, выучилась… — Ксюша запнулась. — … на редактора. Начала работать ещё в институте, до конца учёбы жила в общежитии, потом сняла комнату у Инны Васильевны. Родители умерли, осталась только бабушка, она в Чебоксарах живёт. Ничего интересного.
— Ну почему же? И из подобного краткого рассказа можно многое понять о человеке.
— Например?
— Например, то, что ты — самостоятельная и ответственная девочка, раз столько времени живёшь одна и сама себя содержишь. Ты стойкая — пережила смерть родителей, не опустилась, не забросила учёбу, пошла работать. Ты умеешь договариваться с людьми — живёшь у одной и той же хозяйки, не съезжаешь. И очень любишь свою бабушку.
— А это с чего вы взяли? — удивилась Ксюша.
— С того, что ты сказала мне о ней. Могла бы опустить этот факт. Подумаешь, бабушка в Чебоксарах. Но для тебя это важно.
— Естественно… Она ведь моя единственная родственница.
Игорь Андреевич кивнул, явно о чём-то задумавшись. Ксюша несколько минут после этого сидела, молча ковыряя шашлык, а потом, усмехнувшись, заметила:
— Знаете… Вы, наверное, будете смеяться… Но я в глубине души считала, что вы про меня уже совсем всё знаете.
— Это откуда же?
— А как в сериалах показывают. Позвонили охраннику, попросили собрать информацию, и он вам хоп — через сутки папочку на стол. «Дело Ксении Мартыновой». А там всё — и где родилась, и на какие оценки училась, и чем в детстве болела.
Игорь Андреевич рассмеялся, качая головой.
— Ксения… разве я похож на крестного отца?
— Эм… нет.
— И зачем мне в таком случае заказывать «Дело Ксении Мартыновой»?
— Ну как… Мало ли,
— И кем? Международной террористкой? Иностранной шпионкой? Или, может, наёмной убийцей?
Ксюша вздохнула, смутившись.
— Вот я идиотка…
— Не надо так говорить. Ты просто далека от подобных вещей, и это нормально. А я лишь объяснил, почему мне не нужно твоё, как ты выразилась, дело. Я не криминальный авторитет, а ты — обычный человек и хорошая девушка. Я вижу это и без всяких «Дел Ксении Мартыновой».
И она почему-то сразу успокоилась и перестала переживать, что опять ляпнула глупость. В присутствии Игоря Андреевича Ксюша никогда не чувствовала себя глупой, хотя он, с его-то умением манипулировать и просчитывать людей, вполне мог бы её унизить. Но не делал этого.
— А что вы сказали парню на концерте?
— Какому парню?
— Ну на сегодняшнем концерте. Девушка и парень шушукались, и вы что-то сказали парню.
— А-а-а, вспомнил, — хмыкнул Игорь Андреевич. — Я сказал ему: «Обсуждать, папа я своей спутнице или любовник, вы можете и дома. Мы не для этого сюда пришли».
Ксюша слегка покраснела.
— Блин… Извините.
— А ты за что извиняешься?
— За «блин».
— Ах, за «блин». Тогда извиняю, — засмеялся мужчина. — А в остальном… Не смущайся. Это просто такие люди попались. Любят посплетничать.
Она вздохнула, и Игорь Андреевич поинтересовался:
— Или тебя всё же смущает мой возраст? Я не могу его изменить, как бы ни хотел, Ксения.
— Не смущает, — выпалила она, но потом поправилась: — Точнее, смущает, но не настолько, как можно было бы подумать.
— Хорошо, — он улыбнулся, отставляя пустую тарелку. — Ты точно не хочешь десерт? Здесь делают вкусные пирожные.
— Нет, спасибо. Я наелась.
— Тогда я прошу счёт?
Ксюша кивнула, и Игорь Андреевич подозвал официанта.
*
Она давно поняла — в жизни ничего не может быть идеально. И в этом вечере, идеальном с самого начала, не могло быть всё благополучно до самого конца.
Выходя из ресторана, Ксюша стала искать в сумке телефон — он пиликнул пришедшим смс, и девушка подумала, что это, возможно, пишет Стася, а за подругу Ксюша переживала. Но, достав мобильник, она неожиданно выпустила его из рук, и он радостно брякнулся на асфальт, оглушительно клацнув расколовшимся на части экраном.
Телефон у Ксюши был старенький, даже древненький — обычный аппарат без камеры, с кнопками. И вроде невелика беда… но у неё сейчас, после Стасиной свадьбы, совершенно не было денег.
Поэтому она ужасно расстроилась.
— Чёрт, — пробормотала Ксюша, когда Игорь Андреевич поднял с асфальта её телефон. Он работал, только экран был разбит вдребезги — ничего не разглядеть. — Вот я клуша…
— Не расстраивайся, — сказал мужчина, наблюдая за тем, как Ксюша нервно запихивает мобильник обратно в сумку. — Это бывает.