Лаборатория империи: мятеж и колониальное знание в Великобритании в век Просвещения

Малкин Станислав Геннадьевич

Накануне решающего, хотя и нерешительного сражения при Шериффмуре 13 ноября 1715 г. за имевшие стратегическое значение переправы через реку Форт, открывавшие основной армии якобитов путь на равнины южной Шотландии, к Эдинбургу, и в Англию, к Лондону, герцог отправил одному из своих сторонников в британском парламенте, эсквайру Уильяму Стюарту, весьма любопытное в этом смысле письмо.

Отправившись прямиком из столицы на охваченный мятежом север Британии, новоиспеченный командующий обнаружил по прибытии характерные исторические параллели между событиями в Шотландии и недавней историей мятежных окраин некоторых европейских держав, особо отметив (графически), что «мятежники в Венгрии совсем недавно потребовали привлечения свыше сорока тысяч войск Императора вместе с несколькими его лучшими офицерами в течение нескольких лет и что Камизары вынудили короля Франции отправить против них трех разных маршалов и значительное число войск, монсеньор Виллар и герцог Бервик были среди них, и монсеньор Виллар покончил наконец с мятежом, заключив договор» [475] .

475

Copy of a letter from John Duke of Argyll to William Stuart, esq., Member of Parliament. Written from Scotland in 1715 a little before the Battle of Dunblane // BL. HP. Historical Collections. 1567–1720. Add. Ms. 35,838. P. 390.

Начало XVIII в.

для ведущих европейских держав ознаменовалось мятежами и волнениями на внутренних окраинах. В 1703 г. в Верхней Венгрии вспыхнуло антигабсбургское восстание под руководством трансильванского князя Ференца II Ракоци и Имре Тёкёли, завершившееся в 1711 г. [476] На юге Франции, в Севеннах, в 1702–1704 гг. поднялись камизары (название, как полагают, происходит от «камзола», одежды восставших, или от «camisade» — «ночное нападение врасплох»), возмущенные отменой Нантского эдикта о веротерпимости в 1685 г. и репрессивными мерами королевского интенданта Бавиля [477] . В российских пределах взбунтовалось казачество, поддержавшее Кондратия Булавина в 1708 г., выступление гетмана Ивана Степановича Мазепы в 1709 г. и «бунташные» настроения в Запорожской Сечи [478] . Несмотря на завершивший Войну за испанское наследство Утрехтский мир 1713 г., каталонцы отказались сложить оружие, что привело к короткой, но кровопролитной военной кампании французской и испанской корон в 1713–1714 гг., чтобы вернуть Каталонию Мадриду.

476

В 1711 г. Сатмарский мир с Веной, не признанный Ференцем Ракоци, заключил генерал мятежников Шандор Каройи (Хаванова О.В. Заслуги отцов и таланты сыновей. Венгерские дворяне в учебных заведениях монархии Габсбургов. 1746–1784. СПб., 2006. С. 97).

477

В мае 1704 г. маршал Франции Клод Луи Эктор де Вилл ар, маркиз, позже герцог Виллар, вступил в переговоры с одним из предводителей камизаров Жаном Кавалье (изолировав и вскоре казнив двух других, Пьера Лапорта и Адьяля Мореля, «Роланда» и «Катину»), который сложил оружие в обмен на патент полковника и пенсию в 1200 ливров (Птифис Ж.-К. Людовик XIV. Слава и испытания. СПб., 2008. С. 279–281; Ладюри Э. ле Р. История регионов Франции. Периферийные регионы Франции от истоков до наших дней. М., 2005. С. 353–354).

478

Среди недавних исследований на эту тему см.: Шкваров А.Г. Петр I и казаки. СПб., 2010. С. 62–77, 95–270; Таирова-Яковлева Т.Г. Иван Мазепа и Российская империя. История «предательства». М., 2011.

Великобритания, едва появившись на политической карте, столкнулась с очередной попыткой поддержанного в Горной Шотландии якобитского заговора в 1708 г., целью которого являлось возвращение на престол изгнанных в ходе Славной революции Стюартов. При этом следующий якобитский мятеж с опорой во многом на горные кланы вспыхнул уже в 1715 г., а затем еще один в 1719 г. Последнее вооруженное выступление сторонников «короля за морем» на британской земле произошло в 1745–1746 гг.

В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что в перечисленных случаях речь идет об относительно недавно инкорпорированной периферии, по-прежнему заметно отличавшейся от центра «нравами и обычаями», одними из основных критериев «цивилизованности» в эпоху Просвещения и пока еще непобежденного на европейских окраинах «варварства». Компаративный анализ представляется логичным методологическим решением поставленной проблемы. Однако это перспектива отдельного, самостоятельного комплексного исследования. Для нас же особенный интерес представляют примеры, к которым в письме обращается герцог Аргайл.

Пристальное внимание к событиям в Венгрии, Франции и Шотландии в начале XVIII в. позволяет не только сопоставить характерные черты, особенности окраинной политики Вены, Парижа и Лондона. Речь идет о возможности составить определенное представление о том, как облеченные официальными должностями подданные британской Короны воспринимали события в Европе в свете мятежей якобитов, один из которых вспыхнул всего четыре года спустя после заключения Сатмарского мира 1711 г., положившего конец восстанию Ракоци. Представление британских чинов о мятежах в Венгрии и Франции и рецепция опыта умиротворения королевства св. Стефана и французской политики в Севеннах во время восстания якобитов открывают интересные возможности для анализа восприятия ими окраинной политики европейских держав.

Итак, перед нами, казалось бы, сюжет из области военно-политической истории Европы, и герцог

сам призывает знать меру в сравнениях «как в том, что касается численности мятежников, так и в значимости их вожаков», не желая выступать провозвестником того удручающего для Лондона факта, что значительная часть шотландских подданных Георга I Ганновера не хотела видеть его своим королем [479] .

Однако компаративный контекст, в который автор помещает свой рассказ, позволяет заключить, что ко двору и парламенту (через письмо к Уильяму Стюарту) обращался не столько командующий королевскими войсками в Шотландии, сколько вождь и магнат в Горной Стране, понимавший, что само существование армии якобитов напрямую связано с тем, насколько решительную позицию займут британские власти. Клан Кэмпбелл служил отличной иллюстрацией такого положения вещей. Джон Кэмпбелл из Гленорхи, 7-й граф Кейтнесс, 1-й граф Брэдалбейн и Холлэнд, уже поднялся на мятеж. Еще два влиятельных младших вождя в клане, Джеймс Кэмпбелл, 5-й баронет Эхинбрек, и сэр Данкан Кэмпбелл, 7-й лэрд Лохнелл, едва не примкнули к якобитам, переменив решение в последний момент [480] .

479

Copy of a letter from John Duke of Argyll to William Stuart… from Scotland in 1715… P. 390.

480

Stevenson D. Op. cit. P. 107–108.

С точки зрения сравнительной и взаимосвязанной истории империй этот франко-венгерский сюжет не только подтверждает, что схожие ситуации на окраинах порождали схожие практики центра и/или их прямые трансферы как в «континентальных», так и в «заморских» империях (приобретавшие, разумеется, своеобразие и новое качество под влиянием местной специфики), но и показывает, в каком контексте ответственные за умиротворение Горного Края чины видели, интерпретировали и оценивали «Хайлендскую проблему» в первой половине XVIII в.

С точки зрения формирования и развития этнографии в Европе раннего Нового времени и ее применения на практике в политических целях, а также в контексте восприятия современниками особенностей мятежей в Венгрии и Севеннах в начале XVIII в. представляется весьма любопытным, как тот же маршал Виллар поддразнивал в письмах генерал-лейтенанта Пьера Дезаллёра, представлявшего Людовика XIV в лагере Ракоци, удивляясь, «как человек, прошедший службу в пехоте, приспосабливается к этим маленьким татарским войнам» [481] .

481

Цит. по: Вульф Л. Изобретая Восточную Европу: Карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения. М., 2003. С. 246.

При этом маршал Франции подразумевал, что у восставших нет регулярной военной организации, и писал о «различиях между германцами и гуннами» (вполне в духе эпохи смешивая древнюю историю и современную этнографию) в том же смысле, что и анонимный автор памфлета в Великобритании в 1746 г. в отношении британских подданных в Горной Стране: «Важнейшее различие между регулярными и иррегулярными войсками во все века и у всех народов — это различие, обнаруживаемое здесь, между горцами и британскими солдатами» [482] .

482

Seasonable Considerations on the Present War in Scotland, against the Rebels: In which the Situation of the Highlands are truly describ’d; the Force of their Inhabitants fairly computed; And the Advantages of the King’s Troops, in Point of Discipline and Manner of Fighting, fully demonstrated. In a Letter to a Person of Distinction. London, 1746. P. 6.

Ну а с точки зрения состояния административной этнографии «Хайлендской проблемы» можно констатировать, что, когда в 1715 г. вспыхнул очередной якобитский мятеж, впервые завершившийся вторжением горцев из Шотландии в Англию, власти, привыкшие купировать якобитизм в Горной Стране выплатой пенсий, так же слабо представляли себе врагов Славной революции в Хайленде, как и во время зарождения якобитизма в крае в 1689 г. Герцог Аргайл, являя собой исключительный случай, подтверждал это общее правило.

«Здесь никто не может позабыть надуманный замысел, затеянный генералом Кэдогэном в начале минувшего февраля, благодаря которому он убедил двор в возможности преследовать мятежников в их же горах, — прокомментировал усилия командующего королевскими войсками в Шотландии генерала Уильяма Кэдогэна, сменившего на этом посту герцога Аргайла, по умиротворению Горной Страны весной 1716 г. Данкан Форбс из Каллодена. — Никто не может позабыть, как тот же генерал, под различными предлогами откладывая экспедицию до апреля, затем ее предпринял, полагаться на успех не имея возможности» [483] .

483

Forbes D. Letter to Sir Robert Walpole [most likely in August 1716; a copy is extant (from which the present is taken) in the President’s handwriting] // CP. P. 64–65.