Лаборатория империи: мятеж и колониальное знание в Великобритании в век Просвещения
Шрифт:
Излагая соратникам летом 1716 г. свою версию описанных Форбсом событий, Джон Кэмерон из Лохила, XVIII вождь клана Кэмерон, указывал, что о маршрутах войск генерала Кэдогэна знал заранее, сопротивление прекратил лишь в свете решения других вождей мятежа затаиться в горах, а клансменам советовал не терять присутствия духа и быть готовыми выступить за дело «законного суверена», — ни то ни другое британская армия в Горном Крае выявить и вытравить не в состоянии [484] .
484
The Camerons in the Rising of 1715: A Vindication of their Leader, John Cameron, Younger of Lochiel [в оригинале: Cameron of Lochiel, XVIII Chief of Clan Cameron, to the Gentlemen of Clan Cameron. June 24, 1716] / Ed. by W. Mackay // Transactions of the Gaelic Society of Inverness, 1904. Vol. XXVI. P. 60–80.0 том же сообщает его брат, Эллэн Кэмерон из Лохила, одним из последних участников мятежа покинувший летом 1716 г. Шотландию и бежавший во Францию: Allan Cameron’s Narrative, February-April, 1716 / Ed. by Professor C.S. Terry // SHR. Glasgow, 1908. Vol. Fifth. P. 137–150.
Иными
Представляется весьма показательным, что даже сам генерал Маккей, ветеран регулярной армии и участник полупартизанской войны в шотландских горах, видимо, не придавал приобретенному им опыту «Горной войны» особенного значения. Во всяком случае, в составленных им в 1693 г., незадолго до гибели во время осады Штейкирка в Нидерландах, «Правилах войны…» о «преимуществах горцев» нет ни единого слова [485] . «Правила войны…» генерала Маккея (более известные как «Книга упражнений короля Вильгельма») переиздавались до 1727 г. включительно. К тому времени генерал Уэйд уже три года пребывал в должности командующего королевскими войсками в Шотландии, умиротворяя Горную Страну и фактически заново открывая этнографические особенности «взбунтовавшихся» горцев.
485
Rules of War for the Infantry, ordered to be observed by their Majesties’ subjects, encountering with the Enemy upon the day of Battel. Written by Lieutenant General Mackay, and recommended to all (as well Officers as Soldiers) of the Scots and English Army. In XXII Articles. Published by his Excellency’s Secretary. Edinburgh, 1693.
Там, где остановились в своих весьма поверхностных этнографических комментариях генерал Маккей и герцог Аргайл, их начинания с опорой на значительно более основательные полевые исследования продолжили в 1724 г. лорд Ловэт, лорд Грэндж, генерал Уэйд и, несколько позже, лэрд Каллоден, к которым после 1746 г. присоединятся генералы Кеппел, Блэнд, лорд Милтон и, конечно, сам герцог Камберленд. Выработанный ими новый, панорамный и системный взгляд на «Хайлендскую проблему» был, несомненно, шире сугубо утилитарного содержания аналитической категории «Горной войны» и сравнительной перспективы истории сопротивления венгерских и севеннских мятежников, хотя генерал Уэйд, рассуждая о возможностях регулярной армии в Горной Шотландии, также обратился к сравнительному опыту Парижа в Севеннах [486] .
486
Wade G. Report, &с, relating to the Highlands, 1724 // HPJP. Vol. I. P. 139.
В новых обстоятельствах, связанных с проснувшимся интересом Лондона к своей гэльской окраине, объектами этнографического интереса стали не только особые военные навыки горцев, порожденные «диким» и «варварским» образом жизни в горах. Характерные особенности их участия в мятежах якобитов, связанные с этими «природными» военными навыками, визуализация этнографических различий «мятежных» и «лояльных» горцев, сфокусированная на «горском наряде», и теневая экономика Горной Страны, основанная на «черной ренте» и взаимообусловленная, как полагали, воинственным и мятежным характером местного общества, также попали в поле этнографического зрения ответственных за умиротворение Горного Края чинов («черная рента» являлась объектом пристального изучения комментаторов в контексте анализа политэкономии «Хайлендской проблемы»).
Язык колониального знания и характерный для него стиль этнографического описания социально-экономических и политических реалий Хайленда при этом не должен вводить в заблуждение. Стереотипы, кочевавшие из отчета в отчет, отражали не только стремление комментаторов использовать положение «эксперта по Горной Стране» для решения определенных карьерных задач. По этой же причине такой объективистский подход к постижению местных реалий можно рассматривать и как попытку выявить некое усредненное, универсальное значение социального капитала местных элит и modus vivendi сетей обмена им в феодально-клановой системе между вождями, магнатами, клансменами и арендаторами [487] .
487
Такая терминологическая модернизация представляется уместной и оправданной, имея в виду удачный методологический опыт применения концепций Пьера Бурдье при анализе экзотического для французской школы социологии социокультурного пространства Кавказа: Дерлугьян Г. Адепт Бурдье на Кавказе. Эскизы к биографии в миросистемной перспективе. М., 2010. Подробнее о применении понятия «социальный капитал» к анализу социокультурных процессов в Шотландии в исследуемый период см.: Saville R., Auerbach P. Education and social capital in the development of Scotland to 1750. Paper prepared for the Economic History Society Annual Conference, University of Reading, 31 March — 2 April 2006.
Таким образом, стереотипы восприятия Горной Шотландии были связаны с «включенным наблюдением» этнографов по роду занятий и администраторов по служебным обязанностям. Целесообразно проанализировать эти аспекты этнографии «Хайлендской проблемы», соответствовавшие уровню этнографического знания британских чинов о Горной Стране, что позволяет реконструировать основные этапы предпринятого ими анализа «Хайлендской проблемы» и, следовательно, глубже вникнуть в особенности функционирования механизма принятия решений по умиротворению и «цивилизации» этой гэльской окраины.
Трудности перевода, с которыми столкнулся в Горной Шотландии еще генерал Маккей,
Словарь и стиль этнографического письма применительно к введенному генералом Маккеем понятию обогащались двумя основными путями. Во-первых, комментаторы выясняли влияние клановой системы Хайленда на особенности военной организации горцев. Во-вторых, анализировались возможности регулярной британской армии по решению «Хайлендской проблемы» в непривычном географическом, этнографическом и социокультурном окружении.
Представление о том, что клан являлся еще и полком, с вождем вместо полковника, его ближайшими родственниками (имевшими аристократическое происхождение в том смысле, в каком это часто понималось и принималось только в Горной Стране, и принадлежавшими в иерархии клана к категории так называемых «тэкменов» (tackmen), или «добрых людей» (goodmen), получавших от вождя в аренду землю, сдававшуюся в субаренду остальным членам клана) на должностях офицеров и рядовыми клансменами вместо солдат, отличало восприятие социальных порядков в Горной Шотландии по обе стороны Грэмпианских вершин и на всем протяжении существования «Хайлендской проблемы» в 1689–1759 гг. [488]
488
Graham N. An Inquiry into the Causes which facilitate the Rise and Progress of Rebellions and Insurrections in the Highlands of Scotland, 1747 // Burt E. Op. cit. 1822. P. 339–341; Dodgshon R.A. «Pretence of Blude» and «Place of Thair Duelling»: the Nature of Scottish Clans, 1500–1745 // Scottish Society. 1500–1800 / Ed. by R.A. Houston and I.D. White. Cambridge, 1989. P. 171–188. Мистер Джон Хоум, волонтер войск правительства, плененный якобитами в 1745 г., сообщает такие подробности: каждый клан представлял собой полк (ветви клана — роты полка), в котором «вождь был полковником, старший из представителей клана был подполковником, следующий по старшинству был майором» (Home J. The History of the Rebellion in the year 1745. London, 1802. P. 9. См. также: McLynn F.J. The Jacobite Army in England, 1745: The Final campaign. Edinburgh, 1983. P. 18).
Для наглядного примера достаточно обратить внимание на то, в чем, вернее в ком, ответственные за умиротворение края чины и их агенты измеряли мятежный потенциал Горной Страны. Каждый такой отчет представлял собой список вождей и магнатов, а напротив указывалось количество готовых поддержать их с оружием клансменов [489] . Об этом же в мемориале 1724 г. о состоянии Хайленда писал в Лондон лорд Ловэт, излагая в качестве примера мобилизационных возможностей вождей собственную историю участия в событиях 1715–1716 гг. В письме, датируемом приблизительно 1730 г., капитан Барт, сборщик налогов с конфискованных за участие в мятеже владений и интендант при генерале Уэйде, сообщает о крайне низкой арендной плате горцев, возмещаемой вождю скотом и прочим имуществом, а также различными службами, в том числе и военной [490] .
489
В этом смысле нет принципиальной разницы между, например, отчетами 1716 и 1746 гг., за исключением цифр (14 100 против 21650 человек): Strachan P. An Account of the number of Men the highland Chieftains and Superiors of the several Clans can bring to the field to carry arms. [1716–1717] // NAS. GD 1/616/46; Forbes D. Memoriall Anent the True State of the Highlands as to Their Chieftenries, Followings and Dependances before the Late Rebellion [1746] // HP. Vol. I. P. 166–176.
490
Burt E. Op. cit. 1876. P. 159–168; Keltie J.S. History of the Scottish Highlands, Highland Clans and Highland Regiments. With an Account of the Gaelic Language, Literature, and Music by T. Maclauchlan and an Assay on Highland Scenery by J. Wilson. Edinburgh and London, 1875. Vol. II. P. 669.
Когда около 1740 г. у Колла МакДоналда из Кеппоха, промышлявшего тем же, чем и Роб Рой, спросили о доходности его владений, он ответил, что может выставить в поле 500 человек [491] . Даже после акта 1747 г. об отмене наследственной юрисдикции и «военных держаний» (Ward Holdings) официальные власти в тесном сотрудничестве с заинтересованными представителями местных элит поддерживали представление о естественных мобилизационных возможностях вождей, облегчавшее с практической, юридической и идеологической сторон набор хайлендских полков [492] .
491
Home J. Op. cit. Р. 20.
492
При этом сам акт об отмене наследственной юрисдикции и военных держаний (как и акт о разоружении и запрете на ношение «горского платья») периодически подтверждался, отражая официальную позицию Лондона по реформированию Хайленда: Anno Regni Georgii II. Regis Magnae Britanniae, Franciae, and Hiberniae. Tricesimo Primo. At the Parliament begun and holden at Westminster, the Thirty first Day of May, ann Dom. 1754 in the Twenty seventh Year of the reign of our Sovereign Lord George the Second, by the Grace of God, of Great Britain, France, and Ireland, King, defender of the Faith, and etc. And from thence continued by several Prorogations to the First Day of December, 1757, being the Fifth Session of this present Parliament. London, 1758.