Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов
Шрифт:
Бабуля задумчиво покачала седой головой:
— Ну, я даже не знаю, что тут теперь поделать. Я позвоню, конечно, паре знающих человек, уточню. Но не знаю, что тут поможет. Только диета и оздоровительная гимнастика. И живительная порка!
— Это я могу! — с довольным видом вызвалась Дзянь, но поймала недобрый взгляд бабули — та её рвение не оценила и снова повернулась ко мне.
— Девки дуры, так сам хоть задуматься должен был!
— Да вот как-то, — промямлил я.
— Давай, садись за стол, я тебе лапшички сотворю, поглядим, как пойдет.
Мы
Правда, очень скоро бабуля грохнула передо мной на стол ведерную чашку, исходящую паром, жидкость еще кипела.
— Давай, — скомандовала бабуля. — Залпом.
— Да вы что, бабуля, — с сомнением отозвался я взвешивая великанскую кружку в руке. — Да она же вдвое больше объема моего желудка.
— Поболтай мне тут, — сварливо отозвалась бабуля. — Как жрать невесть что, так сразу в рот тянешь, а как лекарства пить — так немощь охватила? Пей, давай!
Сян с такой надеждой смотрела на меня, что пришлось пить, давиться.
Адская жижа кипела, стекая по горлу и бурлила в желудке, меня охватил жар, меня пробил пот, меня затрясло, слёзы брызнули из глаз, а из ушей едва не засвистел пар.
— Ох, бабуля, знаете вы толк в вареве. До кишок пробрало.
— Давай, а теперь лапшичкой заешь. Давай, давай, не смотри так грустно. Лучшего средства нет.
Мне, что теперь на одной золотой лапше жить? Да блин! Я и так ее уже видеть не могу! Я же сдохну от тоски!
Но пришлось жрать.
— Что входит в состав пилюль? Давай, колись, не мямли! — насела бабуля на Дзянь и та подавленная бабулиным авторитетом не стала отмазываться секретами мастерства:
— Сушёные молоки фей-ю, сурьма, ртуть, пищевая известь, мышьяк…
— А чо сразу тараканий яд в свои пилюли класть не пробовали? — несколько офигев, спросила бабуля. — О! Серьезно? Пробовали? Больные ублюдки…
— Путь к совершенству требует самоотречения и жертв, — неуверенно отозвалась Дзянь.
— Хорошенько оплаченное жертвами самоотречение — процедила бабуля. — Шарлатаны проклятые! Поубивала бы.
— Слушайте, я же ушла оттуда, — почти плача отозвалась Дзянь. — Я с ними больше не работаю.
— Некоторые вещи нельзя исправить, просто перейдя на другую сторону, — мрачно процедила бабуля. — Ладно, с алхимиком и его сетью мы разберемся потом, когда будем посвободнее. Сейчас нужно вернуть Чану форму, слишком у многих виды на нашего драконоборца, особенно после того что случилось вчера. Вас Янсен искал, надзиратель Ди, и этот тип — хозяин арены на Пустыре.
Да блин! Я аж застонал. Мы же там все в хлам разнесли!
— Предъявлять будут? — мрачно спросил я.
— Разберемся, — бросила бабуля. — Это мелочи. Так, доел эту чашку? Теперь давай, вот эту. Давай-давай, не корчись, все влезет, я тебе гарантирую!, Каждая минута дорога. Сейчас минута выигрывает год! Мы эту пакость размягчим и выведем. Как выведем? А вот и узнаешь скоро.
Я жрал в ужасе, ожидая следующей партии. И она пожаловала.
— А теперь, самое главное, — произнесла бабуля, накапывая в ложку пульсирующего зеленью средства. — Так, Дзянь, метнись к туалету, проверь, не занято ли? А то мало ли, мы последствия этого ракетного выхлопа потом втроем не соберем. Свободно там? Вот и стой, дверь держи. Так Чан, открой ротик.
— Может, не надо, бабуля? — я с мерзким предчувствием взирал на эту ложку и единственное что мне еще хотелось смыться отсюда куда подальше.
— Как жрать что ни попадя — так ты герой, а как разбираться с последствиями, так бабуля помоги, — Бабуля Хо со свирепой радостью поднесла ложку мне к лицу. — Открывай рот, Великолепный Чан! Бабуля плохого не сделает! Давай! А-а-ам! Вот и молодец. Вот и ладушки. Ну как, внучек? Не чувствуешь еще? Ничо, сейчас почувствуешь. О! Вижу пошел розжиг! Прихватило, да? Крутит? Пять секунд до старта! Дзянь! Дверь открыта? Давай, Чан! Не стой! Погнал!
И я погнал! О, да! Я еще как погнал! Сорвал с ручника и помчался к дальний угол зала, к заветной дверце!
Глава 32
А жизнь-то, кажись, налаживается!
Пропуская подробности — утро этого дня я встречал вывернутым и выкрученным. Насухо.
Кажется, я потерял половину своего веса. Из зеркала в ванной на меня взирала грустная панда с моим лицом, с роскошными пятнами вокруг ввалившихся глаз. За это утро я познал все тайны и нюансы естественного реактивного движения.
Когда мне казалось, что я уже не могу, природа говорила свое веское слово, и только от меня зависело, удастся ли мне избежать высокой чести, первым из людей выйти на околоземную орбиту на собственной реактивной тяге.
Вот без чего я точно мог бы в жизни обойтись — так это без воспоминаний об этом дне. Я хотел бы забыть этот день. Но, боюсь, не смогу забыть никогда…
А потом ко мне постучалась Сян, и все стало не так ужасно.
— Чан! Ты там как?
Я открыл дверь и впустил в комнату.
— Живой вроде…
— Да уж, я вижу, — проговорила Сян, с тревогой вглядываясь мне в лицо. — Ложись давай, я тебя осмотрю.
— А ты чего не на работе? — спросил я, укладываясь на койку.
— Переживут без меня пару часов, — мрачно отозвалась Сян.
Щелкнув пальцами, она зажгла белое пламя у себя во взоре и занялась сканированием проблем моей энергетической системы.
Она водила руками на моей кожей, я даже улавливал, что она делает — пытается пролить энергией меридиан между двумя шаоданями. Когда проводила ладонями, кожу кололо, но и только, Сян ругалась сквозь зубы, и мне было понятно, что особых подвижек нет.