Ларец Душ
Шрифт:
С этими словами она кивнула и удалилась во тьму.
– Я не достоин её пощады, — пробормотал Данос, поднимаясь на ноги.
– Так воспользуйтесь же этим, живите! — сказала Клиа, направляясь следом за Форией. — И прекратите уже пытаться свести счёты с жизнью. Ведь пока на Вас этот мундир, она принадлежит королеве.
Бека поднялась и подошла к Даносу.
– Мне так жаль… про Элани.
Данос в ответ промолчал, с новой силой принявшись чистить коня.
Глава 37
Прерванная
СНОВА укрывшись в гостинице, Серегил с Алеком и Микамом переоделись в свои маскировочные наряды и отправились в трущобы, что возле Монастырского Храма, где, по словам Кепи, объявились очередные поражённые сонным мором.
– Из всего услышанного, заболевших, вроде, и не так уж много — так думают люди, рассуждая про карантин, — заметил Серегил, когда они шли туда.
Нижний Город, как и Ринг, обнести кордонами, конечно, не составляло большого труда. А вот окраины Верхнего, открытые на всём их протяжении, — практически невозможно. Так что всех больных сразу же отправляли в Ринг под надзор дризийцев. И хотя Коратан отдал приказ использовать под это дело одно из пастбищ, никому не хотелось отдавать туда своих близких, так что протесты не прекращались.
Серегил с Алеком были снова одеты в нищенок, так как в таком виде было гораздо проще везде проходить. Микам же оделся в линялую рубаху с поношенными штанами, припасёнными специально для такого случая, на голову он нацепил видавшую виды шляпу Серегила. С самого своего приезда в Римини он не брился, и теперь зарос щетиной, щедро сдобренной сединой. Так, не привлекая особого внимания, они дошли от Улицы Снопов до самого Морского Рынка, и оттуда неспешно двинулись вглубь убогих закоулков и покосившихся бараков.
Там они пробродили всё утро до самого полудня и ещё чуть-чуть. И хотя тут было гораздо спокойнее, чем в Ринге, но всё же не сказать, чтобы совсем уж безопасно. Микам, изображая телохранителя, грозным взглядом поглядывал на каждого, кто проявлял слишком большой интерес к его «дамам».
Район этот был в основном прибежищем майсенцев, бежавших сюда от войны. Так что люди в деревенской одёжке сидели на порогах хижин и высовывались из окон.
Храм Далны на Улице Странников содержался получше, чем в Нижнем Городе, хоть и не намного. Главная жрица, поприветствовав их, с сочувствием выслушала историю Серегила о пропавшем ребёнке.
– Она не могла вот так взять и убежать, просто потому что ещё несмышлёная, — со слезами в голосе поведал ей Серегил. — Как-то я застала её с попрошайкой, а теперь вот боюсь, вдруг, она лежит где-нибудь, сражённая этим сонным мором, и некому-то ей, бедняжке, помочь! У вас её нет, сестра?
– У нас было только двое с сонным мором: один мужчина и мальчик, — сообщила ему жрица. — Но и тех пришли и забрали жандармы.
Припав на плечо Микама, Серегил вместе с ним побрёл дальше, вниз по переулку.
Как только они отошли на достаточное расстояние,
– Всё, как ты и думал, — негромко сказал ему Алек. — И что теперь?
– Продолжим нашу охоту, — пробормотал в ответ Серегил, просовывая руку под локоть Микама, как будто они были жёнушка со своим мужем.
Они отправились дальше, бродя вдоль убогих улочек с кучами мусора на обочинах и полных чумазых ребятишек, игравших всем, что только могло найтись. Один раздобыл ржавый обод от сломанной бочки и катил его палочкой вдоль дороги.
Когда обод катился мимо него, Микам подхватил его рукою.
– Эй, а ну отдай! — закричал парнишка, хватая с земли камень и замахиваясь, с явным намерением швырнуть.
Микам широко улыбнулся:
– Только один вопросик, пацан. Ответишь — получишь пенни, а заодно и свой обруч обратно.
Мальчишка шагнул поближе, как и несколько его дружков. У каждого в руке был камень
– Мы тут ищем ворон, — сказал Микам.
– И чё вам от них надо? — грозно спросил паренёк.
– А тебе это так интересно? Или монетка моя не нужна?
Парнишка опустил руку.
– Ну ладно, видали их тут, неподалёку. Я выменял у одного желтый камень. Вот только где-то посеял его.
Оно и к лучшему, подумалось Серегилу, быть может, это как раз ребёнка и спасло.
– И с кем же ты менялся, дорогуша?
– Такой белобрысый чувак с костылём.
– А где это было?
– Да прям возле стены у Ринга, в конце Курганного Переулка.
– А ещё таких не встречали? — спросил Алек, старательно изображая женский голос.
Парнишка пожал плечами.
– Старуха, да этот белобрысый. Натыкался на них то тут, то там.
– А где видел их в последний раз? — поинтересовался Микам.
Парнишка посовещался со своими дружками.
– Тётку я видел вчера, — ответил один из ребят постарше.
– Я тоже видала тетку, вон там, возле лавки торговца гвоздями, — вставила девчушка, одетая в поношенное тряпьё.
– И я тоже, и я! — заголосили остальные, и как догадался Серегил, это уже была ложь в расчёте получить пенни.
Микам сыпанул вокруг себя горсть монет и вернул мальчишке обруч. Детвора разлетелась кто куда, подобно стайке взъерошенных стрижей.
– Тебе не кажется, что это зря потраченные деньги? — спросил Алек, когда они отправились дальше.
Серегил улыбнулся:
– По меньшей мере некоторые из них точно сказали правду. Нам самим известно про старика и старуху. Судя же по их словам, имеются и молодые.
– Если эта ваша магиня не ошиблась, то разве вороны не Зенгати? — спросил Микам. — Тогда определение «белобрысый парень» звучит по меньшей мере странно. Ведь хотя бы кто-то из этих детей уж точно должен был встречаться с зенгатскими торговцами и знать, чем они отличаются.