Ларец Душ
Шрифт:
Атре сражался, как дикая кошка. Но когда в разгар потасовки его капюшон соскользнул, Алек увидел, что Серегил поймал Тейбо, а вовсе никакого не Атре.
– Проклятие Билайри! Так и знал, — зарычал Серегил, хватая парня за грудки. — Где Атре?
– Не знаю! — заплакал Тейбо и закрылся рукой, думая, что Серегил хочет его ударить. — Не знаю, что там у них такое, но Брадер сказал «беги» и я побежал!
– Атре один, или с ним Брадер?
– Я не знаю, милорд! Оба были дома, когда я уходил.
Серегил отпустил его и поднялся на ноги.
– Нужно было догадаться, что он кинет
На полпути обратно наткнулись на спешащего к ним Микама.
– И что дальше? — запыхавшись, выдохнул он.
– Нет смысла больше хитрить. Нас вычислили.
Они кинулись на Улицу Корзинщиков, и первые настоящие рассветные лучи уже начали превращать восточную половину города в чёрные силуэты на фоне неба. Примерно в полумиле от неё, когда они летели по узкому Гусиному переулку, какой-то темный силуэт с длинным мечом в руке вдруг выступил на середину дороги и решительно преградил им путь. Намерения его были ясны: то был Брадер, который в полной боевой готовности, видимо, приготовился драться со всеми троими сразу.
– У нас нет сейчас времени! — рыкнул Микам.
– Серегил, беги! — крикнул Алек, останавливаясь на полном ходу.
Микам выхватил меч и обрушился на Брадера в лобовую, Серегил же, нырнув вправо, побежал дальше вдоль стены.
За его спиной раздался звон стали.
* * *
– Удачи во тьме, да поспеши! — пробормотал Алек, глядя, как Серегил врезается в толпу ранних прохожих.
На улице сейчас было уже слишком людно, чтобы Алек решился пустить в дело свой лук. Так что, выхватив свои мечи, они с Микамом вдвоём пошли на Брадера, рассчитывая на быструю победу, ведь их было двое против одного.
Однако тот удивил их: против Микама была его молодость, против Алека — масса, но не только это: Брадер был искусен и быстр, как Серегил.
Завидев драку, люди подняли крик и кинулись врассыпную. Маневрировать тут было практически невозможно, что не давало шансов подойти к Брадеру с боков. Вместо этого они лишь толкались, и Брадер по большей части отбивал все их удары.
Хочет потянуть время ради Атре, понял Алек, нанося очередной неудачный удар по ногам Брадера.
Он был настолько сосредоточен на драке, что почти и не расслышал цокота копыт и криков подъехавших жандармов.
Несколько всадников вдруг выскочило из переулка. Воспользовавшись этим минутным замешательством, Брадер ринулся по направлению к театру.
Алек с Микамом рванули, было, за ним, но дорогу им преградили появившиеся ещё и пешие жандармы.
– Убегай! — крикнул Микам.
Нырнув в ближайший переулок, Алек кинулся наутёк, чувствуя прямо за своей спиной топот лошадей жандармов. Зная, что от них ему так просто не уйти, он нырнул в какую-то только что открывшуюся таверну, а оттуда, через заднюю дверь, выскочил в маленький дворик. Здесь стояла тележка молочника и сам молочник беседовал с хозяйкой и её прислугой. Когда бог весть откуда взявшийся Алек, лавируя между всеми, ринулся к задней калитке, женщина испуганно закричала.
Пробежав несколько переулков, перемахнув через вереницу стен, он, наконец, подлетел к театру.
***
Это Брадер придумал отправить Тейбо, на случай, если Лорд Серегил и его компаньоны, или кто бы там
Без помех добравшись туда, Атре вошёл через заднюю дверь с аллеи и кинулся к своей мастерской, в чулан.
Очутившись внутри, он зажег огонь и принялся собирать склянки со стойки, складывая их в свой мешок.
Некоторые, конечно, разобьются, но тут уж ничего не поделать. Собрав всё, что было возможно унести в руках, он открыл ларец под столом и стал горстями выгребать оттуда драгоценности, отправляя их туда же, к флаконам. Подзаправившись, он вытащил свободный камень из стенки и достал железную шкатулку, в которой хранились драгоценное матушкино ожерелье из костей и бутылочка с перстнем кавишевой девчонки. Шкатулка была слишком тяжелой, чтобы рискнуть положить её вместе с бутылями, так что он вышвырнул её, а ожерелье накинул себе на шею.
Когда он вешал его, Атре задел пальцами серебряную цепочку, на которой висели брошка и перстень Элани. Это, вкупе с ласковой прохладой старинных костяшек на его шее, вмиг раздули из искры неутолимого голода яркое пламя. Схватив со стойки один из свежеприготовленных эликсиров, из числа «благородных», и не озаботившись даже чтением ярлыка — да какое теперь это имело значение! — он произнёс над ним заклинание и медным стилусом из шкатулки нацарапал завершающий знак. Трясущимися руками он вскрыл флакон, опрокинул в себя содержимое и зарычал, когда его накрыло это золотое блаженство. Эликсир был такой мощный, что он почти сразу почувствовал прилив сил и необыкновенный подъём. Непобедимость!
Сунув стилус в карман, он потянулся за новым готовым флаконом. Ну, или подумал, что потянулся.
Однако в его руке зачем-то вместо него оказались драгоценности Элани. И голод… он проснулся с новой бешеной силой.
Ладно, мигом! Вот это будет завершающим ударом по Лорду Серегилу, ну хорошо, просто хорошим ударом, подумал он, погладив флакон, в котором бултыхалось маленькое серебряное колечко.
Вытянув со стойки пустую склянку, он открыл шкатулку с ювелирными инструментами и выковырнул один из изумрудов из брошки. Когда он кидал камешек во флакон, рот его был уже полон слюной. Он потянулся за мехом с водой, висевшим у края стола и уже собирался открыть его, как услышал, что наверху, вроде бы, скрипнула половица. И опять. Кто-то двигался очень тихо, крадучись, слишком легко для Брадера. Он послушал немного, эликсир не зря обострил все его чувства: тот, кто был там, был один, и он шёл к потайной двери.
Чертыхнувшись про себя, Атре быстро вытряхнул в карман отковырянный камешек и сунул туда же флакон Иллии, потом снова надел цепочку и, засунув её под рубаху, подхватил свой мешок.
Где только носит этого Брадера в самый нужный момент?
Он покинул мастерскую и торопливо пересек чулан, направившись к широкой лестнице, шедшей к бутафорскому люку, в надежде, что ему удастся перехитрить своего противника. Так как парадные двери были закрыты цепью, то этот выход оставался единственным.