Ларец Душ
Шрифт:
Он поставил флакон на сцену перед собой, потом вытянул из-за пазухи серебряную цепочку, на которой висели брошка и перстень. Серегил про себя облегченно вздохнул.
– Полагаю, Вам захочется убедиться, что это те самые, — Атре швырнул ему цепочку, но когда Серегил потянулся, чтобы её поймать, позади, у него за спиной, скрипнула половица и прошло какое-то шевеление.
Уже в который раз острый слух и быстрая реакция сослужили ему свою службу: Серегил прянул вниз и прокатился по полу, ловко уйдя от удара блестящего
Выхватив из-за голенища кинжал, Серегил вскочил на ноги и повернулся лицом к нападавшему. Спасая свою жизнь, он был вынужден оставить открытой путь к задней двери. Он рыпнулся, было, в сторону склянки, однако Брадер, вставший между ним и Атре, снова взмахнул мечом. И он был чертовски искусен, а меч Серегила был сейчас далеко.
С язвительной улыбочкой Атре шагнул к бутылке.
– Не сметь! — рявкнул Серегил.
Минутное отвлечение внимания едва не стоило ему жизни: Брадер сделал резкий выпад, Серегил, конечно, попытался увернуться, однако клинок пронзил ему правое плечо под самой ключицей, и он уронил свой кинжал.
Брадер, не мешкая, вырвал клинок и обхватил Серегила за шею, удушая его, а затем вскинул меч, чтобы перерезать горло.
– Погоди! Пусть посмотрит, — приказал Атре.
Едва не оторвав его от пола, Брадер развернул Серегила лицом к Атре.
С гадкой усмешкой актёр занёс ногу над хрупким флаконом, но вдруг взвыл от боли: стрела с красным оперением, впившись в его сапог, пригвоздила его ногу к полу в каком-нибудь дюйме от бутылки. Вторая, вонзившись ему в бок, заставила потерять равновесие. Атре неловко грохнулся, оставаясь пришпиленным за ногу к полу, и схватился за торчащее между рёбрами древко.
– Атре! — от неожиданности Брадер ослабил хватку.
Серегилу этого оказалось достаточно, чтобы, сунув локтем ему под рёбра, высвободиться из объятий.
Корчась от боли на полу, Атре свободной ногой поддал бутылку и та, вращаясь, покатилась к краю сцены, прямо между парой рамповых фонарей.
Серегил прыгнул туда и успел поймать её одной рукой ровно в тот момент, когда она уже перекатывалась за край. В тот же самый миг руку его схватили две большие ладони, и больно ударившись о фонарь, Серегил очутился лицом к лицу с бледным, как мел, Микамом.
– Забирай, — прохрипел Серегил, очень осторожно отпуская бутылку и отдавая её в руки друга.
Со вздохом облегчения Микам прижал её к своим губам. Колечко Иллии было на месте.
Серегил поднялся на ноги и, зажав раненое плечо, обернулся к Брадеру, готовый к новой атаке. Однако тот теперь валялся на полу в луже крови и из его тяжело вздымающейся груди торчала стрела Алека. Серегил обвёл быстрым взглядом театр и из одной из лож — той самой, где они недавно, всего каких-то пару месяцев тому назад! сидели вместе с Килит- ему помахал Алек, а потом направился вниз, к сцене. Парадные
Морщась от боли и чувствуя лёгкую дурноту от потери крови, Серегил левой рукой подобрал свой кинжал и встал над Атре.
Тот, закашлявшись, выплюнул струйку крови, и это напомнило Серегилу о чёрном, отравленном ручейке, сбегающем со щеки Теро. Он едва удержался от того, чтобы тут же не прикончить Атре.
Но вместо этого он опустился на одно колено возле умирающего актера и, приставив острие кинжала к его горлу, спросил:
– Как нам вернуть на место душу Иллии? Отвечай!
Атре хрипло засмеялся:
– А то что? Убьёшь меня?
– Медленно.
– Боюсь, с этим вы уже опоздали. Разве что позволите мне напиться.
– Это стрелы с наконечником ласточкин хвост, — сообщил Алек, поднимаясь на сцену и подходя к ним. — Их обязательно надо вырезать, и всё равно нет гарантий, что ты не сдохнешь.
– Дайте мне выпить, — прохрипел Атре. — Если дадите напиться, я скажу всё, что пожелаете.
– Идёт! — сказал Микам.
– Ты же пошутил?! — изумился Алек.
Ответом ему был каменный взгляд Микама.
– Речь о жизни моей дочурки. И ты знаешь, что те, чьи души находятся в бутылях с полными печатями, уже мертвы.
С этим он вскарабкался на сцену и исчез за задником.
– Он прав, — сказал Серегил.
Алек подобрал брошенную цепочку и осмотрел украшения Элани.
– Серегил, в брошке нет одного камня.
– Мой карман, — простонал Атре. — Забирайте его. Я не тронул её и пальцем.
Серегил, не церемонясь, обыскал его и нашёл отковырянный камешек. Он был точно по размеру лунки на броши.
– Ну ладно. Как там Брадер, Алек? Ещё живой?
Алек склонился над актёром.
– Да.
Брадер поднял окровавленную руку и поманил его к себе.
Алек опустился на колено и нагнулся поближе:
– Чего тебе?
– Труппа…, - клокочущий голос свидетельствовал о том, что у Брадера пробито лёгкое, если не хуже. — Меррина и все остальные…. Они ничего не знают. Они ни при чём. Знаю, что не смею просить, но всё же… Умоляю, не троньте их! Клянусь вам, они ни при чём….
– Ты знаешь, как вернуть душу Иллии?
– Ожерелье, — Брадер слабо махнул в сторону Атре. — Возьмите его! Используйте… ожерелье. Он так делал всегда. Так вы клянётесь? Умоляю! Мои детишки….
– В отличие от вас мы не убиваем невинных, — рявкнул Серегил. — И если они и впрямь невиновны, мы позаботимся о том, чтобы им не причинили вреда.
Брадер бросил на Алека начинающий тускнеть взгляд.
– Мне так жаль… их всех.
Они увидели, как Брадер, громко закашлявшись с кровью, судорожно дёрнулся и наконец, замер.