Лавина чувств
Шрифт:
Он сидел верхом на гнедом жеребце, который выглядел уже не лучшим образом, прихрамывая на заднюю ногу. Весь его вид напоминал хищника, в лапы которого уже давно ничего не попадалось.
К его стремени подбежала какая-то женщина и уставилась на него своими большими темными глазами. Он увидел ее хрупкую беспокойную фигуру и поразился желтоватому болезненному цвету ее кожи. Он ощутил на языке вкус вина и понял, что пьет, хотя оно совсем не пьянило его. Спешившись, Джослин последовал за ней к рваной пестрой от заплат палатке. Когда он согнулся перед входом, ему в нос ударил зловонный дух лихорадки. Непреодолимые любовь и долг двигали его вперед, в то время как страх за свою жизнь
Ребенок, лежавший на тюфяке, все еще дышал, хотя скорее походил на труп. Его темные глаза, унаследованные от матери, глубоко запали в глазницы, а губы приобрели синеватый оттенок. Он повернул голову и посмотрел на Джослина.
— Папа, — произнес он сухими опухшими губами. Женщина беззвучно плакала. Она тоже взглянула на Джослина безжизненными глазами, после чего медленно повернулась к нему спиной.
— Нет! — застонал он и проснулся от звука собственного голоса.
Линнет, вздрогнув, устало подняла голову с подушки.
— Дурной сон, — сказал он, стараясь отогнать от себя образ помертвевшего лица Джуэля. Образ померк, но остался где-то в глубине сознания. — Как он?
Линнет, опираясь на один локоть, взглянула на своего ребенка, приложив ладонь к его шее.
— Ивовая кора уменьшила жар, но он еще весь горит. Надо дать еще. Мне придется постараться и заставить его выпить. — Она села, отбросила с глаз волосы и потерла поясницу.
— Давай я принесу ему чего-нибудь, например, яблочного сока? — предложил Джослин.
— Да.
Джослин какое-то время пребывал в нерешительности, смущенный мрачным тоном ее голоса, пытаясь разглядеть ее лицо, еле видное в сумерках.
— Линнет?
Повернувшись к нему, она зябко обхватила себя за плечи.
— Лучше всего, если ты отдашь яблочный сок Элле и не вернешься сюда, — произнесла она сквозь стучащие зубы.
Страх вспыхнул в глазах Джослина, словно пелена огня, затем его охватил ужас.
— Что ты такое говоришь?
— Думаю, ты понимаешь...
Лицо Джослина стало неподвижным, потом он медленно и четко произнес:
— Ты не можешь приказывать мне.
— Я тебя просто прошу.
— Нет! — сердито ответил он. — Ты просишь слишком многого. Бреака отослала меня прочь, когда умирал Джуэль. Она говорила, что это женская забота, а я должен зарабатывать серебро, чтобы купить дров, еды и все такое. А когда он умер... — Его голос прервался — Господи боже! — задыхаясь, воскликнул он. Подойдя к кровати, Джослин схватил жену своими сильными руками и прижался к ее губам в долгом грубом поцелуе, поглощая ее страхи и жар.
— Вот что, — он отошел от нее, — ты бесконечно дорога мне. Ты и твой сын. Я пойду принесу яблочный сок и отвар ивовой коры, и ты не станешь мне больше перечить!
ГЛАВА 26
Выставив левую ногу вперед, Рагнар наклонился прячась за щит, и начал колотить рукояткой меча по недубленой коже седла в знак вызова. Его противник, Хеймо, один из рыцарей отца, согласился размять кости здесь, на углу внутреннего двора.
Весь свой так давно сдерживаемый гнев и напряжение Рагнар приготовился обрушить на своего врага. Он вдруг обнаружил в себе страстное желание, чтобы
Осторожно, словно подкрадывающийся зверь, Рагнар стал кружить вокруг Хеймо, выискивая слабое место для броска. Он устремился вперед, чтобы нанести удар. Хеймо увернулся, быстро подставив свой щит.
— Давай, Рагнар, покажи ему! — прокричал кто-то из толпы. Добавились голоса еще двух или трех человек. Они доставили Рагнару неимоверное наслаждение. Несмотря на то, что он впал в немилость, присоединившись к восстанию Лестера, он все еще оставался наследником. Отец простил его и снова принял в свою семью. В некоторых домах уже верили в то, что Вильям Железное Сердце сдает свои позиции, и Рагнар ничего не предпринимал, чтобы вывести их из этого заблуждения. Пусть смотрят на него как на естественного преемника Железного Сердца.
Хеймо увернулся, умудрившись нанести случайный, но отличный удар по щиту Рагнара, но это стоило ему многих усилий, его лицо покраснело от напряжения. Рагнар оставался хозяином положения — легкий, быстрый и гибкий, приготовившийся к новому выпаду.
— Выходи из угла, Хеймо, иначе он прижмет тебя! — прокричал кто-то из толпы, отдавая свои симпатии старшему и более тяжелому сопернику.
Сверкая глазами от ликования, Рагнар прыгнул, как лев, и нанес победоносный удар. Хеймо, уронив меч и щит, упал на колени, признавая свое полное поражение. По двору пронесся торжествующий вой Рагнара, от которого дрожь пробрала всех присутствовавших. Высоко подняв вверх свой меч, победитель медленно прошелся по кругу, принимая льстивые почести от женщин, припавших к окну. Горящим от радости взглядом он искал своего отца. Но внимание того было приковано не к сыну. Железное Сердце стоял к нему спиной и выслушивал наемника Конана де Гейла, который, только что спрыгнув со взмыленной лошади, быстро о чем-то говорил.
Ликование Рагнара перешло в свирепую ярость. Он плюнул через край своего поднятого щита и, разорвав круг людей, направился к отцу и наемнику.
— Очень важно, чтобы ты приехал... — говорил Конан, но остановился и осмотрел Рагнара с ног до головы. — Учишься сражаться? — довольно спросил он.
Рагнар пожалел, что у него не боевое оружие с настоящим стальным лезвием. Он взглянул на отца, но лицо старика оставалось сдержанным и бесстрастным, будто высеченным из камня. Ни слова в защиту Рагнара не сорвалось с его твердых тонких губ; кроме того, от бессердечного Рагнара он и не ожидал другого ответа.
— Я давно умею сражаться. Если хотите, могу преподать вам урок, — усмехнулся он и приглашающе взмахнул своим мечом.
Конан поднял брови. Он тоже взглянул на Вильяма, но, увидев ту же непроницаемость, пожал мощными плечами.
— Почему бы нет? — сказал он. — Мне придется подождать, пока оседлают свежую лошадь. Любой воин слабеет без практики. Кроме того, это не займет много времени. — Он оставил Вильяма и подошел к Хеймо. — Можно? — Взял у рыцаря меч и помахал им, звеня браслетами на запястье.