Лавина чувств
Шрифт:
Со всех сторон раздавался звон церковных колоколов. Внезапно Джослин подумал о Линнет и Роберте, и у него все перевернулось внутри от страха. Когда его отец отправился по делам, там осталось лишь несколько слуг. Они совсем беззащитны. Дом отца стоял рядом с домом графа Дерби. Это может уберечь его от пожара, но это также означает, что в том районе будет огромное количество людей Феррерса.
Он побежал, протискиваясь через узкую улочку, переполненную людьми, стремящимися к церкви Святого Петра, где они надеялись обрести безопасность. Под ногами шлепала грязь, и он скользил на ней, поминутно рискуя упасть. Позади в панике визжали обыватели. Огонь охватил бочку с сосновой смолой в мастерской плотника, и огненные брызги разлетелись
Здесь тоже царил хаос, и Джослин понял, что беспорядки в городе масштабнее, чем он предполагал.
Кругом шел грабеж, все пылало в огне. Он на секунду присел на корточки в саду одного из дворов, чтобы перевести дыхание и задаваясь вопросом: пошлет шериф своих воинов в город или будет оборонять замок, надеясь, что выступление Феррерса скорее продиктовано сиюминутной злобой и ненавистью, чем попыткой захватить город и замок.
Сжимая в руке только что купленный кинжал, Джослин выпрямился и пошел через двор. Внезапно, громко топая копытами и хлопая ушами по своим маленьким глазкам, мимо него галопом промчалась огромная черная свинья, чуть не сбившая его с ног. Он быстро отпрыгнул в сторону, столкнувшись с двумя пешими воинами, державшими в руках длинные ножи и собираясь зарезать свинью, которая, фыркая, пронеслась через сад, юркнув в дырку плетеного забора, и исчезла в шумном переулке.
Остановившись, воины оценивающе взглянули на Джослина поверх поднятого наготове оружия.
— У нас с вами нет личных обид, — сказал Джослин. — Дайте мне спокойно пройти своей дорогой, и я позволю вам идти своей.
Воины обменялись быстрыми взглядами и продолжали внимательно оценивать Джослина. Он сразу же вспомнил о золотой тесьме на своей рубахе, о плаще и обо всем том, что являлось куда большим искушением для этих головорезов, чем жареная ляжка свиньи, которая к тому же уже находилась где-то на полпути к Брод-Маршу.
— Нам бы тоже не хотелось ссориться с тобой, — ответил старший из воинов, — но ты бы больше понравился нам, если бы отдал свой плащ в знак доброй воли.
— Кошелек и ремень — тоже, — добавил второй, чьи быстрые хитрые глаза не пропустили многообещающую округлость кошелька Джослина и отделанный золотом кожаный ремень.
Один воин встал справа от него, второй — слева. Джослин кинулся на одного из них, подняв кинжал для удара. Однако атака не увенчалась успехом, так как соперник, изловчившись, схватил его за руку. Джослин поступил таким же образом, уцепившись за запястье своего противника, и, используя свою хватку как рычаг, с силой отбросил мужчину вправо, преграждая путь второму воину. Высвободившись, Джослин пустился бежать. Он слышал звуки быстрых шагов гнавшихся за ним, но двигался заметно быстрее и вскоре оказался на рыночной площади.
Здесь тоже грабили дома, предавая их огню. Джослин увидел, как через площадь воины катят тяжелые бочки из погреба виноторговца, а он сам и его семья стояли рядом и смотрели, беспомощные и напуганные. Воин в кольчуге, восседавший на боевом коне, отдавал распоряжения, размахивая длинным хлыстом.
Позади Джослина раздался ликующий возглас:
— Вот он, сукин сын, держите его!
Оглянувшись, Джослин увидел своих преследователей, от которых он только что ускользнул, проделав достаточное расстояние от дверей одного дома на Какстул-Роу. Джослин снова принялся бежать, прекрасно понимая, что если его поймают, то на этот раз наверняка убьют.
Рыночная
Не долго думая, Джослин сорвал с себя плащ и расшитую золотом рубаху. Запихав их под стол будки, он перевернул труп, стянул с него плащ и испачканную рубаху и оделся в это отвратительное тряпье. Сальный, кишащий вшами капюшон застегивался на продолговатую деревянную пуговицу, а узловатая палка довершала ансамбль. Лишь Джослин отошел от трупа, как два грабителя, пыхтя, подбежали к будке.
Его падение, несмотря ни на что, пошло на пользу. Сгорбившись, он заковылял не так быстро, иначе это могло бы сразу выдать его. Наоборот, он двигался, слегка шаркая ногами, напоминая обычного крестьянина.
— Эй! — прокричал один из воинов. — Не видел ли ты, как пробегал здесь один дворянин? Высокий, в темно-красном плаще?
Джослин покачал головой, пробормотав ответ на грубом англо-датском языке, свойственном деревне. Одновременно он махнул рукой, так, чтобы ужасный запах от его одежды долетел до их носов. Ни один из них, решил он, не захочет приблизиться к нему настолько близко, чтобы попытаться опознать.
— Боже, от него воняет, будто он подох еще неделю назад! — заявил второй воин. — Ты понял, что он тут сказал?
Его товарищ покачал головой, тоже сбитый с толку.
— У него слишком сильный акцент даже для здешних. Идем, мы только зря теряем время, и меня сейчас стошнит, если простою здесь еще немного. Давай поищем с другой стороны.
Холодный пот проступил на теле Джослина, пока он смотрел, как они поспешно уходят прочь. Он с трудом выдохнул, затем вдохнул. Теперь, когда он немного привык, запах от этого тряпья не казался таким омерзительным. Именно благодаря ему его жизнь была спасена. Повернувшись, он пошел через рыночную площадь, направляясь к городским воротам возле часовни. Разграбленные дома вдоль Лонг-Роу напоминали деревенский пейзаж где-нибудь на пограничной полосе, где подобные зрелища можно видеть постоянно. Джослин ухватился за соломинку надежды, размышляя над тем, что жилище его отца слишком близко расположено к дому графа Дерби и потому, может быть, его пощадили. Ужасные картины рисовались в его воображении, когда он торопливо пробирался по грязной улице.
Из темного переулка, который вел от городской стены к рынку, выскочила группа спешивших куда-то воинов. Они было окружили Джослина, но оставили в покое, отпустив несколько замечаний по поводу исходившего от него зловония.
Джослин мельком посмотрел на них и тотчас же расслабил кулак, сжимавший кинжал.
— Конан! — проревел он. — Где, черт возьми, вы были?
Его дядя уперся руками в бока и смерил Джослина с головы до ног.