Лайла. Сквозь галактику за счастьем
Шрифт:
— Вам показалось. Это, наверное, хваленое фиросское вино вам голову затуманило, - помотала я головой, пытаясь перевести все в шутку.
Ну что за бред и сказки?
— Не думаю, — серьёзно отозвался док. — Во-первых, я был абсолютно трезв. А во-вторых, я уже раньше видел такое свечение глаз, несвойственное ни одной открытой расе разумных нашей галактики. А одновременно с вашим необъяснимым и непонятно откуда возникшим иммунитетом это точно не игра моего воображения. Скажите, вы замечали в себе какие-то особенности, не характерные для людей или других рас с открытых планет Содружества?
— Если вы про то, что говорят о сигойнах...
—
Разговор становился все более абсурдным и несколько даже пугающими...
Я молчала. Ну не рассказывать же про мои детские фантазии об электричестве в волосах и щекотке на кончиках пальцев во время эмоциональных вспышек.
— До того, как начать летать в экспедиции, я долгое время служил в военном медцентре Флодана, — док Лукис понял, что я не собираюсь делиться с ним своими мыслями и домыслами, и явно решил зайти в разговоре с другой стороны. — Там мне довелось довольно плотно пообщаться с представителями одной из закрытых планет, с миранцами.
— Что они забыли на Флодане?
– вырвалось у меня.
— Это засекреченная информация, — отрезал данарец строго. — Факт в том, что у данной расы есть некие особенности, завязанные на их внутренней пси-энергии, возникшей ввиду определенных мутаций после взрыва сверхновой, уничтожившей планету Бриан. Не буду нагружать вас деталями, но могу с уверенностью подтвердить, что коренные жители Мирана невосприимчивы к верданской лихорадке ввиду так называемого “энергетического иммунитета”. Я почти уверен, что ваша иммуность к новому штамму обнаруженного на фрегате недуга имеет такие же или схожие истоки, так как иных предпосылок для этого нет. Вы единственная на всем фрегате, кто не просто перенес болезнь бессимптомно, но и вообще не имел признаков заражения в анализах. Я изучал вашу медкарту, и предположение, что вас в детстве могли “залечить”, уж простите, слишком фантастично.
“А ваши идеи на счет света в глазах и каких-то там “сил” разве не попахивают бредом?”
— То есть вы хотите таким образом убедить меня в том, что мой биологический отец — миранец? — прошелестела я, неожиданно осипнув от волнения.
Вот это поворот!
Док открыл рот, чтобы, как мне почудилось, исправить какую-то озвученную мной неточность (спустя много лет я узнаю, что в процессе зачатия ребенка миранские “тройки” участвуют только совместно, то есть у миранских детей по умолчанию трое биологических отцов, а не один), но вовремя прикусил язык и выдал нечто другое:
— Визуально энергия миранцев проявляется через глаза, только не так, как у вас. Но... Мое знакомство с миранцами свело меня с одним ученым их расы, который искал доступ к другой закрытой расе в дальней части нашей галактики, утверждая, что энергетические особенности у них и миранцев схожи. Этот ученый, называемый на Миране “пси-энергетиком”, пытался решить некие проблемы его однопланетников... А впрочем, это сейчас к делу не относится.
— Он хотел узнать больше про Аль-Тур?
— Про Эйнар, — поправил меня данарец. — Так вот, у них также есть так называемая “энергия” или “сила”, определенным образом влияющая на организм. И она как раз проявляется свечением глаз, почти как у вас. У мужчин регулярно, у женщин-эйнарок - реже, только в самые эмоциональные моменты.
— То есть мой гипотетический отец — эйнарец?
— У эйнарцев нет врожденного иммунитета к “верданской
— Тогда я ничего не понимаю, — потрясенно затрясла я головой, массируя потяжелевшие виски.
— Не поверите, я тоже, — попытался улыбнуться данарец, хотя было видно, насколько озадачен он собственными рассуждениями. — Только я убежден, что человеком вы, Лайла, являетесь лишь наполовину или даже в еще меньшей степени. А кровь какой расы течет в вас со стороны отца, я понятия не имею. Я... Вы не сильно разозлитесь и не побежите жаловаться господину Таду, если я признаюсь, что пренебрег врачебной этикой и нарушил кое-какие правила?
— Вы по-тихому сделали генетический анализ образца моей крови, который у вас хранится, — глухо, скорее утвердительно, чем вопросительно констатировала я и, дождавшись согласного кивка, продолжила: — И каков ваш вердикт?
— Я не знаю, полукровкой какой расы вы являетесь, госпожа Боянова. Неизвестные гены в вашей ДНК присутствуют точно, но материала для сравнения в наших базах просто нет. Та непонятная раса, представителем которой является ваш биологический отец, точно энергетически активна или, более правильно будет сказать, имеет энергетическую мутацию, как миранцы или эйнарцы, или частично аль-туры, хотя у последних все обусловлено немного другими процессами. Не спрашивайте, откуда я это знаю. Я и так наговорил вам тут на несколько пожизненных сроков ссылки на колонию Мирос, но... Ваш случай - нечто совершенно уникальное, и для меня, как увлеченного медицинской наукой разумного, исключительно новое, неизведанное и удивительное.
Глаза Шрея Лукиса фанатично горели, а меня он рассматривал сейчас так, словно я являлась его личным объектом для исследований.
— Но как такое возможно? — я вскочила и шокировано уставилась на своего собеседника.
Док не имел права без моего согласия проверять мой биоматериал, что могло в случае моей жалобы на его действия командованию даже наложить на него разные карательные меры, но я думала об этом сейчас в последнюю очередь.
— Хотел бы я знать... — вздохнул мужчина. По его лицу было заметно, что он сам пребывает в полном раздрае от полученной информации.
А я... Я просто совершенно растерялась и впала в ступор от подобных новостей.
И находилась в прострации до сих пор, запутавшись в себе окончательно от количества возникших в голове вопросов, тревог и предположений.
Док Лукис заверил меня, что о своих выводах будет молчать даже под пытками. То, что он провел проверку моего материала, а также разгласил мне, судя по всему, кое-какие конфиденциальные данные о закрытых расах - фактически преступление, за которое он может поплатиться очень многим, в первую очередь своей лицензией на практику, а может быть даже свободой.
Мы с ним решили между собой, что сохраним тайны друг друга, и расстались озадаченные, так и не придя к какому-то единому мнению о расе, к которой я генетически могу наполовину принадлежать.
Я же по-прежнему хотела быть только сигойной, человеком, женщиной-землянкой. И считала себя таковой, пусть доводы дока звучали убедительно и были подтверждены анализом.
— О чем задумалась, Лайла? — вырвал меня из размышлений хриплый голос де Сильвы.
“О том, кто я теперь? И кем был мой неизвестный, чтоб его, папаша?”