Льдом и мечом
Шрифт:
Эгорд вяло отщипывает кусочки мяса, вилка понуро ковыряется в салате, кубок почти не тронутый. Взгляд в очередной раз оглядывает толпу, ищет наяду…
— Люди! — поднимается Деймус с чашей вина. — Жители благословенного острова! Редко судьба посылает нам чужаков, еще реже — чужаков, которые не хотят причинять вред. Но сегодня свершилось небывалое! Нас одарили встречей великие герои!
— Слава героям! — нестройно гремит толпа, кружки в небо.
— На маленькой яхте, — продолжает староста, — через жадные просторы океана, полные диких спрутов и штормов, в земли демонов.
— Вечная слава!!! — плещут голоса.
— Эй, кто здесь… ик… собрался погибать, я не… — Тиморис протестующе качает пальцем, но красненькие от хмеля и жара девушки услужливо льют в рот густое вино, суют пучок хрустящей травы, осыпают поцелуями, воин тает в хороводе влажных улыбок, что-то мычит.
Эгорд тяжко вздыхает. Тиморис выбывает, ясно как дважды два: и не вспомнит о дневном разговоре, ночью его вряд ли удастся откопать из-под груды сопящих девичьих тел и пустых кружек.
Вязнет в болоте омерзительно теплого времени, никак не может собрать детали окружающего безумия воедино, все кажется мешаниной из рук, ног, огней, бочек, юбок, разинутых ртов, ломтей мяса… Но что все это и зачем? Мысли ускользают… Только девушка в морском платье всплывает ясно, но лишь в памяти…
Эгорд ползет по течению праздника смиренно: восхваляют — кивает, пьют за его здоровье — поднимает кубок, уговаривают испробовать очередной кулинарный шедевр — откусывает кроху…
Обнаруживает себя танцующим с Милитой, даже не напрягается, тело помнит размеренные движения, обучал годы назад «младшую сестренку». Милита притворяется пьяной, но иногда, в неуловимые мгновения, очень даже трезво подмигивает Эгорду. Разумеется, никакие зелья, в том числе туманящие голову, не действуют на нежить.
— Скорее бы этот цирк закончился. — Милита кружится в толпе таких же кружащихся. — Когда уже все перепьются?
— Уговаривать тебя смысла нет. — Эгорд перехватывает за талию, девушка изгибается к земле.
— Жду не дождусь, когда эти болваны посмеют напасть. Так и хочется кровавой заварушки! Томлюсь в предвкушении, но, представь себе, не злюсь. Понятно, чем кончится, всех перебью, можно не волноваться.
Эгорда успокаивает лишь то, что на теле верная чешуя доспехов, у пояса готов нырнуть в ладонь еще более верный меч, а голова помнит череду безотказных заклинаний.
— Деймус, — обращается Эгорд спустя пару танцев, два недоеденных блюда и созерцание жалкого вида Тимориса, — пожалуй, отправлюсь спать. Вполне насытился, а завтра визит к магам и тяжелый путь…
— Твоя правда, гость, — почтенно кивает староста. — Героям нужно много сил, а их подарит лишь долгий и крепкий сон. Ступай, гость. Покои прибраны и натоплены.
— Передай Луфу, этот пир — лучший в жизни. — Эгорд заходит на крыльцо.
— Твоя хвала дороже бриллиантов. — Деймус кланяется до пояса. — Сейчас же передам. Доброго сна, гость!
Какое-то время наблюдает за пиром из окна третьего этажа в коридоре. Жители не притворяются, и впрямь несказанно рады героям,
Эгорд бродит по комнате из угла в угол, о том, чтобы снять доспехи, речи быть может. Не спать! Вот-вот нагрянут… И как будут пленить? Просто вломятся и свалят парализующими лучами? Или зачарованные простыни скрутят по рукам и ногам? Или магическая ловушка телепортирует прямо в крепость?
Откуда ждать нападения?
И все же ощущается усталость, еще бы, день насыщенный, да и вино заползает в извилины, половина линий размыта. Придется потерпеть, бывало, трое суток махал мечом и ничего, живой…
Поток воспоминаний обрывается осознанием: лежит на кровати. Вот же предательское тело! Вскакивает как ужаленный, в торбах должно быть зелье бодрости, где же… ведь хорошо запасся… А, вот!
Глоток — и флакончик пуст. Линии вновь четкие, мысли не путаются.
Выходит на широкий полумесяц балкона. За белым мраморным парапетом убегает в скалу тропинка, исчезает где-то у вершины — у замаскированной крепости. Пейзаж напоминает о грядущей передряге.
Слева из-за скал — кусочек океана. Докатывается плеск волн, гнутся черные силуэты щупалец, но можно привыкнуть их не замечать, сосредоточиться на луне, россыпи звезд, водных просторах…
Тревога с каждой минутой проникает глубже, в сердце.
— Голосов не слышно, пир закончился, — бормочет Эгорд неугомонной тревоге. — Значит, Милита и Тиморис в комнатах. Я все знаю, готов к атаке… Как только нападут, пробиваюсь к Тиморису, привожу в чувство, Милита наверняка тоже готова, бежим к яхте… тьфу, к дракону… Улетаем.
Эгорд в мрачной задумчивости. Милита не улетит, пока не проникнет к магам. Что делать?.. Но в любом случае доберемся до дракона, не будет же она штурмовать крепость пешим ходом… А там по ситуации.
— Ладно, — громко выдыхает Эгорд, — справились с армией демонов, справимся и с… чем, неизвестно, но это наверняка проще армии демонов.
— Открытой вражде ответить легче, — знакомый женский голос, — а когда вьют западню и приглашают в нее зайти…
Эгорд оборачивается.
Наяда у краешка балкона, под тенью занавески, в лунном свете платье переливается не менее чарующе, чем на солнце. Волосы так же парят, как мерцающие на дне океана водоросли. Глаза… как же уютно в их глубине.
— Как ты здесь оказалась? — спрашивает Эгорд осторожно, словно боится спугнуть привидение.
— Пропустили, — пожимает плечами наяда. — Сказала, ты хотел меня видеть ночью в своей комнате. Пришлось врать, но…
— Нет. — Эгорд делает шаг навстречу. — Это правда, только и мечтаю тебя увидеть… в перерывах между ожиданием беды.
Девушка подплывает к Эгорду, шелковое полотно лица можно разглядывать всю жизнь, блуждать в этих волшебных линиях…
— Эгорд, почему вы не улетели?