Лэ о Лэйтиан
Шрифт:
В волшебных алмазах, был заклят давно,
И клятвою горе навек суждено;
Сыновья Феанора теперь одного
По праву властители света того.
Он алмаз удержать не сумеет, поверь,
В пещерах своих, даже если б теперь
Он был бы всех Эльфов земли властелин.
Но, говоришь ты, путь только один,
Другою ценой не посмеешь прийти
Вновь в Дориат? Да, ужасны пути,
Что пред тобой ныне будут лежать -
И после Моргота нужно бежать
От
За тобой по лесам будет гнаться всегда.
Они будут тебя по лесам сторожить,
Чтоб по дороге к Тинголу убить
До того, как отдал бы ему этот свет
И счастье свое получил бы в ответ.
Келегорм с Куруфином теперь, посмотри!
В этих чертогах живут здесь внутри,
И, хотя я Финарфина сын и страны
Этой король, они все же сильны,
И в Нарготронде народ их везде.
Они помогали мне в каждой беде,
И дружбу одну лишь у них я нашел,
Но только скажи я, что Берен пришел,
От них состраданья не следует ждать,
Коль страшную цель твою смогут узнать.
То правда была. Ведь, когда рассказал
Народу король, что от Берена знал,
О клятве своей Барахиру в те дни,
Когда спасены были смертным они,
От Моргота спас он их силой своей
На Севере дальнем, средь ратных полей,
И сердце у многих немедля зажглось
Жаждою битвы. Но тут поднялось
Волнение, громкие крики, и вдруг
Прыгнул с глазами горящими в круг
Келегорм, и огнем полыхнул его меч,
Мерцанье волос колыхнулось у плеч,
Упорная твердость в лице лишь видна,
И вмиг пала тут на дворец тишина.
– Будь друг или враг, или Моргота зло,
Эльф, дитя смертных, что ныне пришло
На землю, и всякий, что после придет,
Ни закон, ни любовь и ни ад не спасет,
Ни Боги, ни чары не защитят
И ненависть вечную не укротят
Сыновей Феанора к тому, кто возьмет
Сильмарил наш, удержит иль украдет.
По праву мы можем владеть лишь одни
Камнями, чьи трижды волшебны огни.
Он дикую, властную речь говорил,
И,как в Тирионе давно превратил
Отца его голос в огонь их сердца,
Так в темные страхи теперь до конца
Он их погрузил, предвещая войну
Друга с друзьями; и вот глубину
Нарготронда в крови представляли они,
Где мертвые только остались одни,
Если с Береном Нарога войско уйдет;
Или как с битвою горе придет
В Нарготронд, где великий Тингол королем,
Коль алмаз Феанора там будет при нем.
И самый уж верный теперь пожелал,
Чтоб клятвы
И думал в отчаянье, в ужасе тут,
Какие дороги к Ангбанду ведут,
Как коварством иль силой пробраться туда.
И Куруфин после брата тогда
Страх еще больший народу внушил;
Такие он чары на них наложил,
Что никогда уж до Турина дней
Нолдор из Нарога волей своей
На войну, на открытую битву не шли.
Тайно волшебные сети плели,
И тихий союз заключили потом
С зверьми, осторожными ночью и днем,
Ядовитой стрелою, фантомом лесным,
Невидимой силой, искусством своим
За жертвой своей они крались в тиши,
Неслышно за нею ступали в глуши,
Шли вдалеке, вечно прятались прочь,
И убивали лишь в темную ночь -
Нарготронд защищали лишь тайной своей,
Прежний союз позабыв и друзей,
Страх перед Морготом ныне в них жил,
Что Куруфин в их сердца заложил.
И так получилось тем яростным днем,
Они не пошли за своим королем,
Финарфин - не бог, стали тут говорить,
И Финроду тоже здесь богом не быть.
Свою Фелагунд тут корону сорвал,
К ногам ее кинул, а после сказал,
Бросив шлем Нарготронда из серебра:
– Нарушайте вы клятвы, а мне же пора,
Царство покину, чтоб клятву держать.
Но если, не дрогнув, остались стоять
И Финроду все же остались верны,
Быть может, хоть кто-то из этой страны
Со мною уйдет, чтобы нынче не стать
Мне выгнанным нищим, что должен бежать,
Оставив мой город - открыта уж дверь -
Народ мой, корону оставив теперь!
Слова услыхав, рядом встали скорей
Десять, что были всех в войске верней,
Те воины, что на сражение шли,
Куда бы знамена его ни несли.
Один наклонился, корону поднял.
– Город покинуть, король, - он сказал, -
Наша судьба, но терять мы, поверь,
Правленье твое на должны. И теперь
Назначь ты наместника в этот удел.
И Фелагунд тут корону надел
На Ородрета, сказав так: - Брат мой,
Пока не вернусь я, венец этот твой.
Вышел тогда Келегорм тут один,
С улыбкою прочь повернул Куруфин.
VIII.
Нарготронд те двенадцать покинули тут,
На тропинки, что тайно на Север ведут
В тиши повернули и канули в тень,
Исчезли они, когда начался день.