Лечение водой
Шрифт:
Но тут Марина уже усмехнулась – как если бы не совсем верила в свои слова.
Гамсонов молчал.
– Да, они все знают друг о друге. Но конечно, мне приходилось много чего не говорить о том, что параллельно происходит. Иногда я просила деньги, а объясняла по-разному… и с помощью этого Кристинка сейчас и пытается… ну ты понимаешь. Витек, видимо, любит ее… а может, просто хочет отомстить мне – не знаю… Ну и пусть катится.
Гамсонов смотрел на Марину. Она так и сидела к нему спиной, и к ее плечу ответвилась белая цепочка из трех
Три шара по отдельности и, в то же время, выглядели, как «преемники» друг друга.
Световая цепочка тянется к Марине… или наоборот отходит от ее спины? И то, и другое…
И было впечатление, что эти шары никуда не сместятся, не изменят положения… Марина… она сидит, рассказывает Гамсонову, неторопливо… в этой комнате, в закатном свете…
Гамсонов подумал: она ведь провела почти все свое детство в этом городе. На этом дворе среди кленов-торшеров. Здесь она была ребенком и взрослела, обретала отношения, теряла – как и все. И менялась и именно здесь, в этом покое света, жизнь сделала ее такой, какая она теперь… А значит…
Цепочка шаров действительно никуда не сместилась – прошло десять минут, они просто погасли, растворились – и тотчас в комнате проступила неясная сирень вечера.
Воздух померк.
Но световые шары… они еще здесь? Еще стоят в сумерках – но просто невидны? Только их теплота чувствуется…
– Может, пойдем, прогуляемся? – предложила Марина.
VI
Они шли по улице, и она говорила, что, может, и не хотела бы вести такой образ жизни.
– Я ведь не тянула их на себя, они сами ко мне прилипли. А что бы с ними стало, если б не эти отношения? А так Витек, Марат и Макс пошли работать. А Лешка даже в институт собирается поступать. И еще Михан… он вообще, знаешь, как изменился!.. Разумеется, в сравнении с тобой они… фью, это понятно. Витек… Витек вообще, сволочь, спился бы, если б не я, – она сказала презрительно, сквозь зубы. Отвернувшись в сторону. – И теперь он к Кристинке сбежал – как только она его пальчиком поманила.
Говоря это Марина подумала-припомнила, что совсем недавно разругалась и с Маратом – разумеется, из-за того, что взяла без спроса мотоцикл.
– Конечно, я тяну из них деньги – не отрицаю. Но скорее по приколу и в меру, и это для них стимул, чтоб больше зарабатывать… Да они по-другому и не поймут ничего… можно подумать, Кристинка будет что-то другое делать.
– Они прям так все и сбегут к ней?
– Не знаю…
– Я, кстати, выяснила с Кристинкой. Встретилась, начала катить на нее… она была с Витьком… Ну, поговорили, да…
Марина собиралась продолжить…
– Поговорила, ыгы… – произнес Гамсонов, поджав губы, и закивал головой.
Марина поглядела на него, не понимая.
– Что
Денис выдержал паузу. Но потом осторожно, иронически сказал:
– Я слышал.
– Ты слышал?
– Да.
– То есть как это? Как ты мог слышать?
Гамсонов повернул голову. И спросил чисто риторически: разве это не Кристина орала на весь двор?
Марина смотрела недоуменно.
Денис рассказал о криках во дворе, которые услышал в окно.
– Это не могла быть Кристинка. Мы просто поговорили. И это было у нее во дворе… Ну на повышенных тонах, да… но поговорили. Разобрались. Но она не орала. Ну… почти. Да, я собиралась навешать ей, это правда, но Витек… он отпор мне дал конкретный.
Гамсонов, между тем, опять вспомнил эти крики:
– Блин, это было вооще… Ты б слышала их. Будто кого-то на части резали…
– Это был кто-то еще, Денис. Я тебе отвечаю.
– И там про Витька чё-то было, да, – кивал Гамсонов. – Ну я высунулся… но я не увидел никого.
– И когда ты услышал, сразу обо мне подумал?
– Не, ну то, что не ты кричала, было понятно. Но…
– Что это имеет отношение ко мне? Почему? – у нее промелькнула хитрющая улыбка – но тут же Марина прекратила улыбаться.
– Ну… – Гамсонов пожал плечами.
– Я ничего не сделала Кристинке… она кричала, но чтоб так, как ты описываешь… я не могла бы так вывести ее из себя… Это совпадение, – опять заверила Марина.
В результате она будто бы убедила его. Но все же у Дениса осталось чувство… Ему не верилось до конца? Нет, он вроде бы поверил, но…
Еще почему-то тотчас появилась у него мысль… о необычных ощущениях этого города.
– Я теперь, наверное, расстанусь с Витьком… Пусть делает, что хочет. Мне уж все равно. Видимо, придется отдать его.
Они вышли на проспект, и отсюда, вдалеке между рядами побуревших кленов была видна площадка со съехавшимся десятком мотоциклов. Они так массивно и обтекаемо сияли – весь свет зажженных уличных фонарей словно перевернулся и канул в них серебром. И рисованные пламенеющие языки, красные и оранжевые, на бензобаках и оставленных шлемах… в тон бурым полукружиям погасшей кленовой листвы.
– Красиво смотреть на мотики в ночи… Правда?..
Гамсонов в ответ только зевнул.
– Романтику будешь в своих «котиках» вызывать… ну коли у вас все-таки л-лубовь.
Марина пропустила его шутку мимо ушей. Прибавила задумчиво:
– Там как всегда все напьются, будут орать и врубать песни… Целую ночь. Вот так.
– Все правильно, – Гамсонов поднял вверх указательный палец. – Скорее, твоих котят надо этим привлекать – забыл… Там, кстати, что-то вообще нет никого.
И действительно мотоциклы выглядели радостными, серебряно-свежими, но… оставленными. Будто давно к ним никто не подходил. И это впечатление легко уловимое, но… все же трудно понять, из чего оно складывалось.