Лечить нельзя помиловать
Шрифт:
А еще обязательно зайти в табачную лавку перед отъездом. Нет в мире лучшей валюты, чем сигары вдали от цивилизации. Нехорошо, конечно, но усадьбу с собой не потащишь, а нужные вещи зачастую можно только выменять по универсальному бартеру.
– А вы… с курсантами? Бесстыдница, – пробурчал мужчина. – Тогда берите сразу ножовку, будем подпиливать мне рога.
– Ваше благородие, встаньте у стеночки. Я вас веником пришибу, и вся недолга, – пригрозила кулаком наглой роже. – Вы мне не муж, чтобы сцены ревности устраивать.
–
– А замуж я за ревнивца не пойду. Хватит глупости молоть, лучше помогите.
– Я-то помогу, – насупился он, одним движением захлопывая набитый до отказа короб. – И помогу, и на шею посажу, и ноги об меня вытирать удобно. Еще не женаты, а она уже гуляет, посмотрите-ка…
– Да тьфу на вас! Святой Парацельс, я лекарь, капитан. Зачем мне контрацепция, если я могу просто не допустить зачатия прямо внутри собственного тела, а болезни гаснут на подлете?
– А зачем тогда?...
– Это латекс. Тонкий, прочный, вместительный сосуд из латекса, в котором можно хранить всё: от спичек до литра крови для экстренного переливания.
– А-а-а-а, – протянул дурак, пунцовея ушами.
Злая от невнимания пуделиха раздраженно прошлепала до середины ковра и залилась оскорбленным лаем. Особенно ее раздражал Клод, всегда привносивший нотку хаоса, вторгаясь в наше личное пространство. Оскалив мелкие зубки, псица попыталась проявить характер – запрыгнула сверху на капитанскую ногу и боднула головой. Кусаться было запрещено.
– Зверское нападение варежки на человека, – криво усмехнулся Алеон, беря на руки мою любимицу. – Алевтина, почему вы не хотите отвечать?
Я замерла с тонометром в руке.
– Потому что это моё дело, ни капли вас не касающееся.
Слёзы давно выплаканы. Ещё там, в повозке, когда я поддерживала голову Алеона, не давая ей бездумно стучать по лавке. На смену боли пришла злость. Как они посмели?! Отобрать то, ради чего я жила последние пять лет, ради чего я просыпалась и шла лечить каждого, кто нёс мне деньги. И кто не нёс – эти служили живой рекламой, треплясь о чудесной лекарке на каждом углу. А теперь? Ради чего мне жить и работать? Отныне ненавижу богов сильнее, чем аристократов.
– Извольте послужить своей невесте, – мысли о деньгах принесли новые хлопоты. – Поезжайте в банк и откройте ячейку на моё имя. Проценты выберите на свое усмотрение, условия дивидендов не принципиальны.
– Вы доверите мне свои капиталы? – иронично хмыкнул Клод. – Не боитесь, что возьму и сбегу?
– Бегите. Сейф в моей спальне, код – два-три-один-два. Больше ничего не трогайте.
Ошарашено покачав головой, Клод поднялся наверх. Надеюсь, ему хватит сообразительности пободаться за проценты, несмотря на мою «щедрость».
Самые распространенные увечья в Ликантропе – это лихорадка и открытые раны. Однажды мне довелось лечить солдата, который с первого дня хвастался, что останется единственным
Кстати, о зубах.
– Зачем вам стоматологический набор? – с великим терпением спросил Клод, неся в руках мешок золотых монет.
– Во имя борьбы с кариесом. Капитан, раз уж вы столь великодушны, чтобы взять меня с собой безо всякой платы… Да-да, не спорьте и не глядите грозно, я раскусила вашу доброту. Так вот, будьте любезны подумать, где я могу принимать несовершеннолетних пациентов.
– Все рекруты совершеннолетние! – в сердцах бросил Алеон. Наверное, комплименты не любит.
– Да, но тут другая заковырка: максимум через сутки после нашего прибытия родители маленьких вервольфов начнут записываться в очередь на лечение своих волчат. Сами знаете, какая в Ликантропе медицина, а стоматология и вовсе построена на фундаменте бескомпромиссного удаления зубов. Три из четырех волчат имеют проблемы с развитием клыков и резцов, болезни полости рта неисчислимы.
– Я понял, – напряженно прервал маркиз. – Что-нибудь придумаем.
– Спасибо, – просияла я, от радости крутанувшись на месте.
Уф, боялась, что заартачится и начнет занудствовать о секретности командировки и спецзадании.
– Какая вы тонюсенькая, – удивился маркиз, сжимая ладони на моей талии.
Минуточку, когда успел? Тьфу, паразит, своего не упустит. Хотя ладно, за возможность приподнять уровень детской стоматологии в Ликантропе я готова его даже поцеловать. В щечку. По-дружески.
В конце концов, с сиятельными мира сего лучше дружить.
– Почему вы на меня так смотрите? – улыбнулся капитан сверху вниз. – Будто опять задумали пакость. Парализуете меня? Ногу оттопчите? Топчите, я весь ваш.
– Да ну вас, – щеки запылали от внезапного смущения. – Нависли надо мной своими эполетами, ни стыда, ни совести.
– А вы не рады? – интимный шепот обжег ухо, отчего оно немедленно налилось краской. – Аля, после всего пережитого у меня к вам только один вопрос.
Ух, вот это поворот. Или разворот – аршинные плечи закрыли дневной свет, каменной стеной разделяя меня и окружающий мир. На расстоянии не заметно, а вблизи Алеон гораздо выше меня, да так, что задумай он меня поцеловать – пришлось бы изрядно наклониться. Зато удобно изучать пуговицы на мундире, пряча горящее лицо там, где положено висеть орденам.