Лечить нельзя помиловать

Логинова Александра

– Долги кредитора зачастую вешаются на семью. Небожители не верят бумажкам, лишь сердцу, поэтому заключить сделку с небесами на благо другого человека возможно лишь при искренней любви. Мой похититель любил сына, по-настоящему любил. А я сумела полюбить вас, ваше благородие. Слава Авиценне, взрослой женщине не стыдно признать такую мелочь.

Зато стыдно вспомнить, как пыталась купить жизнь Поля у богов. Ставлю свои капиталы, что опростоволосилась бы перед честным собранием – по зрелому размышлению мне не хватит привязанности к молодому фениксу, чтобы

чистосердечно пожертвовать ещё одной привычкой. В моменте жалость захлестнула с головой – проклятые эмоции, но упрямство перевертыша сыграло на руку всем.

– Ясно – на лице капитана расцвела предвкушающая улыбка. Весьма ядовитая! – Некто из высшей аристократии, чей сын-подросток долго и смертельно болел. Высок, вероятно тоже кареглаз и достаточно богат, чтобы купить запрещенный и официально несуществующий портал на Землю.

– Алеон, не надо. Я пообещала богам отступить.

– Зато я ничего не обещал, – отрезал мужчина. – Искорка, не вмешивайся, прошу. Сейчас я очень, очень зол! Какая-то мразь посмела тронуть мою женщину, и нет для сукиного сына другого конца, кроме крышки гроба.

– Но я не хочу, чтобы он умирал! Пусть его осудят по закону, отправят в каменоломни лет на двадцать, заставят выплатить компенсацию. Мне не нужна его смерть.

– Обязательно осудят и отправят, – с энтузиазмом заверил эрл Клод. – А потом при этапировании случайно потеряют в каком-нибудь болоте с бетонной плитой, прикованной к ногам.

– Алеон!..

Кто из нас мстительная особа? Но врать не буду, приятно. Есть определенный шарм в мужчинах, которым достаточно показать пальчиком в сторону обидчика, и к вечеру враг перестанет существовать. Одно останавливает – судя по внешним признакам, тот козёл побогаче и повыше семейства Клод. Я не раз приходила к чугунным кованым воротам, стучалась, кричала, требовала вернуть меня домой. Всё без толку. Загородное поместье придурка-аристократа было глухо к мольбам прохожей лекарки, в своем величии и позолоте игнорируя худую женщину, прыгающую за территорией светлейшего.

– Аля, посмотри на меня, – мягкий голос, ласковый взгляд. Глаза капитана глядели с любовью и легким вопросом. – Понятно, кто-то из герцогов.

– Да как ты узнал?! – завопила я, отшатываясь подальше. Р-р-р-р, разведчик!

– У тебя снова написано на лбу: эрлу Клоду не хватит денег и власти на победу, – преспокойно констатировал гвардеец, натягивая белоснежные перчатки и звоня в крохотный серебряный колокольчик. – Прощаю на первый раз, золотце. Отдыхай и ни о чем не беспокойся. Лола, предоставь госпоже каталоги свадебных платьев.

Каких еще свадебных платьев? Куда? Зачем? Мы так не договаривались!

– Эрл Клод, если я вас люблю – это не значит, что я хочу за вас замуж!

– Я тоже тебя люблю, – абсолютно счастливо улыбнулся он, в дверях пропуская юркнувшую служанку. На столик легла стопка модных журналов. – Можешь не хотеть. Только недолго.

– Но…

– Женщина, умеющая подкинуть нетривиальную задачку по устранению могущественного врага – шарман, цветок, сокровище. Грех такую упускать.

Я всё сказал.

– Алеон, подожди!

Печенки-селезенки, если он сейчас пойдет и убьется об сволочного герцога – я себе этого не прощу. Надо его остановить, а если не выйдет… Тогда оплатить беспокойство по тройному тарифу.

Догнать хозяина особняка вышло только у самых дверей. Размашисто маршируя и строя планы по захвату мира, эрл Клод практически успел сбежать, лишь на мгновение обернувшись у самых дверей. Раз – и поймал меня в объятия, как в коварную ловушку. Сильные жаркие руки сомкнулись на бедрах, словно держаться за талию им осточертело и хотелось большего.

– Маркиза, – глухо укорил капитан, зарываясь носом в мои волосы и поцелуями спускаясь к шее. – Я польщен, но такими провокациями меня не отговорить. Хотя исполнение великолепное.

Если не остановить – остается лишь промотивировать.

Золотые пылинки дара взвились в воздух, чудесным танцем закручиваясь по спирали вверх. Два небольших вихря, рожденных из открытых ладоней, слились в единый шар, растущий прямо за спиной не подозревающего капитана. Больше! Нужно больше дара, больше волшебства, взятого из резерва целителя. Хватит ли?... Хватит! Моя сила – бескрайний простор, сливающийся с небесами. Одно движение, и золотая лестница приглашающе осветилась неземным сиянием. Пойдем, там нет боли и нет увечий.

– Алевтина, что ты делаешь? – замер капитан, затылком почуяв наэлектризованный воздух.

– Я догадалась, почему боги отменили сделку с пацаном-виверенком. Нет, почему я смогла её отменить.

– Почему же? – зазвенел от напряжения мужской голос.

– Потому что я нырнула за ним туда, за грань. За черту разумного, за границу магии, за последний рубеж здравого смысла. Туда, куда смертным вход запрещен, лишь боги могут ступить на территорию высшего колдовства. Это уже не магия, а сама суть жизни – абсолютная бесконечная пустота.

– Ты пожертвовала собой?

– Я отдала всё. В то мгновение меня уже не существовало, лишь одно слепое намерение вытащить пацана любой ценой, пока он окончательно не стал зверем.

Но нырять – больше не наш метод. Теперь мы пойдем наверх, ступенька за ступенькой преодолевая разницу между обычным магом и трансцендентным божеством. Лишь бы не сорваться без перил, не испугаться темных провалов. Дойти к той, что ждет меня на вершине. Я заставила её ждать слишком долго. Но сегодня… Мы встретимся. Встретимся же?

– Аля, что-то не так, – внизу, у самого подножья светящейся лестницы заволновалась мужская фигура. – Твой резерв почти иссушен.

Ничего-ничего, восстановится. Осталось лишь несколько ступеней. Ещё немного, и я познаю суть божественного. И серое мертвое марево, мешающее тебе жить и наслаждаться жизнью, исчезнет, испарится, развеется. Я смогу. Я справлюсь. Вся моя магия, сила, сама жизнь стоят на кону этой игры за здоровье любимого человека. Как жарко! Пекло, выжигающее артерии!

– Искорка, – с удивленным восхищением выдохнул Алеон. – Как ты это сделала?