Лед Апокалипсиса 3
Шрифт:
— Помогу, — пробурчал Кипп.
Мы оттащили ящик при помощи верёвок. Ирония в том, что это были те же верёвки, что тащили «лодку». То есть ровно то же, что вытягивает жизнь, участвует и в погребении.
Доволокли, сняли верёвку, и спустили в нишу. На настоящую могилу это не тянуло, глубина не больше шестидесяти сантиметров, но копать окаменелый грунт объективно сложно, так что это своего рода компромисс.
Я не говорил громких слов. Не моя это сильная сторона — пламенные речи.
— Так, граждане, не поделившие
Сказав это, я взялся за лопату и стал заполнять могилу смесью грунта и снега. Ветер пронизывал до костей и ломил кисти рук.
Кипп молча стоял, бросая взгляды то на меня, то на могилу, потом взялся за кирку и стал сталкивать грунт в яму.
Когда мы вернулись, моя обувь была безбожно испачкана, так что я присел чистить её в круг около костра.
— Похоронили? — Проводник кашеварил и воспринял наши манипуляции, как само собой разумеющееся.
— Ага. Ну что, надо лежанки делать? — я дал себе пару минут отдыха, однако хотел закончить с условиями ночёвки, так что встал. — В первый момент думал, что придётся откручивать кресла со старой советской техники, которая тут пылится. Но оказалось, что в дальних помещениях есть погрызенный диван и пара кушеток.
Мы с Киппом перенесли их и расставили вокруг огня. К сожалению, мыши сожрали все ткани в здании, но у геологов были неплохецкие спальники. Один я отдал Киппу, второй мы подстелили под DJ Ярута. Спать в лодке было по-прежнему жёстко, зато теперь — тепло.
Проводник покормил нас кашей и чаем собственного производства, в котором даже чувствовался отдалённый привкус сахара. Была положена и укрыта порция на Диджея, такая же, как и на нас.
От теплой еды в желудке меня разморило, и я решил, что достаточно много на сегодня настрадался, позволив себе отдыхать и развалился на кушетке, завернувшись в спальник.
Двигатель снегохода мерно гудел, заряжая через пару проводов здоровенный аккумулятор вездехода. Под этот звук я и уснул.
Да, в первое время мы выставляли посты и боялись нападений. Но, спустя больше, чем год — людей становилось меньше, звери исчезли вовсе. Проводник прав, оружие не гарантирует выживания.
Я провалился в сон, вдыхая аромат топлива от канистр, дыма костра в замкнутом пространстве (потолки были высокие, а само здание продувало, так что смерть от удушья нам не грозила) и запах пота от собственного спального мешка. Надо бы его постирать. Если выживу.
В какой-то момент сквозь сон услышал разговор и приоткрыл в маленькие щёлочки свои глаза.
Это Диджей проснулся, а Проводник, который, казалось, вообще не ложился, помог ему сесть.
— Мы рады, что ты проснулся, — участливо сказал Проводник, глядя на Диджея.
— Сколько времени? — зачем-то спросил он.
Проводник дёрнул рукой, чтобы из-под рукава комбинезона показались часы.
— Половина первого ночи, а что?
Диджей
— Да так, думал, кончилась ли запись. Вспомнил, что я не дома, то есть, не там, где радиостанция, не там, где… Кстати, а где мы?
— Просто строение среди бескрайних снегов. Это не база, а так, временное пристанище.
Костёр горел ровно и возле него было довольно тепло.
Кипп спал, беспокойно и нервно, сгруппировавшись даже во сне. Из-под свернутого в качестве подушки куска брезента выглядывал пистолет.
Проводник напоил Диджея чаем, достал из своего рюкзака градусник, измерил температуру, погнал того в туалет, пообещав после этого покормить.
За пределами здания дул ветер. Через щели под потолком время от времени влетали очередные группы снежинок, которые кружили, выбирая место, чтобы прилечь тут до Весны.
Я отметил для себя, что Вадим жив, после чего снова провалился в сон.
Утром мы с Проводником проснулись одновременно. На часах, кстати часы стали дефицитом, но всё ещё попадались рабочие образцы, было без десяти семь.
— Ну что, Тимур, проверим, что там назаряжал снегоход?
Аккумулятор был большой, шире, чем на какой-нибудь легковушке, но вполне подъёмный. Мы оттащили его, установили в нишу, прикрутили обратно (в комплекте вездехода были кое-какие инструменты), поставили клеммы.
Я проверил уровень масла и наличие антифриза в бачке с надписью «Охлаждающая жидкость/Антифриз –60°C». Что ещё сделать? Понятия не имею.
— Ну что, пробуй, — Проводник погнал меня в салон и захлопнул капот.
Тело после сна затекло и пока я карабкался, казался самому себе дряхлым стариком. Кресло под филейной частью солидно скрипнуло кожзамом, я вставил ключ.
Панель ожила и оказалась целым монитором бортового компьютера, который попытался запустить навигацию и после некоторых раздумий определил нас в северной части Каспийского моря.
Карта не важна…
Бак почти пуст, но не до конца. Чеки… Чеки горят. Двигатель, разрядка АКБ, давление масла… Понять, есть ли проблемы, можно только если завести… Если оно заведётся.
Я прикоснулся ко кнопке «пуск». Ну да, эта бандура, где-то простоватая стоила до Катаклизма как крыло от Боинга и имела кучу функций, в том числе тех, которые я не понимал. Я замолчал и замер до такой степени, что чувствовал удары своего сердца. Снаружи переминался с ноги на ногу Проводник.
Нажатие.
Двигатель словно пару секунд думал… Может, закислилось чего-то в нём. А потом он загрохотал, задёргался и ожил, затарахтел и откуда-то из-за левого колеса попёр чёрный дым.
Не могу сказать, чтобы двигатель работал отлично. Он вообще работал. Дёргался, звучал неравномерно, обороты время от времени падали, но… Он работал.