Лёд моих диких снов
Шрифт:
Парни ринулись к нам и оттащили по разным углам аккурат к приходу старшины Сколобова. Бегло оценив ситуацию, он кивнул мне на выход.
— Ко мне. Живо.
Я вырвался из захвата и побрел к коморке старшины. Он ввалился туда буквально через минуту и встал напротив, сверля меня взглядом.
— Архипов, ты…
— Я хочу перевестись на контрактную службу, — бросил, не дав ему договорить. Сколобов оценивающе прошёлся по мне, заиграл желваками и уселся на стул, положив ладони на стол.
— Ты хоть представляешь,
Так некстати в памяти всплыл мёртвый взгляд Сёмыча. Его слова.
— Из-за бабы? Не стоит того.
— Я сам разберусь, что стоит, а что нет.
— Это горячка. Спонтанность.
— Не имеете права отговаривать, товарищ старшина. Свои три месяца срочной службы я прошел. Придраться не к чему.
— Послушай меня, Дима. Я не одного уже такого повидал. Кровь горячая, я понимаю. Рвётесь к черту в логово, а потом только куски в "черный тюльпан" собирают. И поминай, как звали. Кому что доказать хотите, хрен вас знает. Земле всё равно, кого в неё закапают. А баба потом даже слезинкой эту землю не польет.
— Как Вы сказали? Дима? — Переспросил я, подняв на него глаза.
— А ты что же думал, боец? Всех вокруг носа обвести? Силенок не хватит.
Я усмехнулся, потерев лицо непослушной ладонью.
— Оперативно работаете.
— Долг службы, — ответил старшина, протарабанив пальцами сбивчивый ритм.
— И почему молчали?
— А много вас таких что ли, рвущихся в армию? Служи спокойно, боец, а я и дальше молчать буду.
— Я хочу контракт, — едва ли не по слогам повторил я. — Если не Вы, то я обращусь к тем, кто мне с этим поможет.
— Три наряда вне очереди. Вы-пол-нять! — отчеканил мужик.
— Есть три наряда вне очереди.
— Я выбью из тебя эту дурь, — услышал, уже закрывая за собою дверь.
Неделю меня никто не трогал. Парни предпочитали не лезть ко мне с разговорами, в то время, как в моей голове зрел другой план.
Я знал, к кому обратиться с просьбой и обратился посредством письма. Через три дня старшина явился на кухню. Застав нас за кастрюлей с картошкой, он придвинул стул и сел напротив.
— Ты настырный, Архипов, — обронил он. — Какого черта?
Парни скосили на нас свои взгляды.
— Для чего тебе это дерьмо?
— Своего мало, — ответил, сбросив картофелину в воду. Старшина вздохнул, пригладив убеленные сединой вески.
— Товарищ старшина, разрешите задать вопрос, — осмелел наконец Макс.
— Отставить. Архипов, за мной.
Я поднялся и направился следом за Сколобовым. Заведя меня в свою каморку, он уселся в кресло и невидящим взглядом уставился в стол.
— Мы с Витькой Комаровым, царство ему небесное, через такие передряги в Афгане прошли, что до сих пор забыть невозможно. Всю нашу роту положили у нас на глазах. Все такие же зелёные были.
— Это не Афган, Борис Игнатьевич.
— Одно
— Я так понимаю, пришел мой ответ?
— Пришел.
— Позволите взглянуть?
— Три дня.
— Простите?
— Даю тебе три дня на то, что бы передумать.
— Зря потратите время. Я уже все решил.
— Решил? Ты решил? А матери твоей я как в глаза потом смотреть буду?
— Не переживайте, ее это не сильно покоробит.
— Да где ж вас таких индивидов производят? Черт с тобой, Архипов. Только мой тебе совет — гиблое это дело. Прерви контракт досрочно, ни к чему тебе это. — С явной неохотой, Борис Игнатьевич достал из секретера бумаги и положил передо мной. — Послезавтра тебя заберут, — проговорил напоследок.
— Всё, пацаны, бывайте. Лихом не поминайте.
— Я что-то сейчас не понял, — поделился Серёга.
— Подписал контракт. Послезавтра уезжаю.
— Куда?
— Куда отправят.
— Дебил, — глухо сплюнул Макс, отшвырнув нож в сторону.
Глава 2
Через день, собрав в рюкзак все свои немногочисленные шмотки, я отправился в неизвестность. Грузовик забрал меня у КПП, сделав ради меня круг через весь город.
Провожать меня никто не стал. С позавчерашнего дня парни были молчаливы и переговаривались только между собой. Так, чтобы я не мог расслышать их диалога. Перед сном лишь пожелали "пера из жопы птицы, для лёгкого полета".
В машине сидели ещё пятеро без отличительных знаков на форме. Они молчаливо и сосредоточенно смотрели себе под ноги. Гробовая тишина резала слух. Из кабины не доносилось даже звука радио.
Впервые со дня принятия решения, я начал понимать, в какую задницу ввязался. Но отступать было уже поздно.
Мы ехали чуть больше двух суток, останавливаясь только по нужде. По началу все шло как по маслу. Нас, хоть и с явной неохотой, пропускали на каждом охранном пункте. Но уже на подъезде к точке нашей локации, начались помехи.
Вооруженные бойцы с недружественной стороны попросили всех на выход. Долго и муторно проверяли документы, досконально изучая цель нашего прибытия. Спустя три часа нервотрёпки нам наконец дали отрицательный ответ.
Матерясь на чем стоит свет, наши старшие загрузили нас обратно и тронулись назад. Проехали с два десятка километров и свернули в поле. Водитель высадил нас в неприметном местечке и поехал дальше.
— Ну все, бойцы. Дальше пешочком. К утру, даст бог, будем на месте, — известил тот, что остался за старшего. Кем он был в действительности — так и осталось загадкой. Для себя я окрестил его "Старшиной". Слишком уж был он похож на Сколобова.