Лёд моих диких снов

Каирами Ника

К девяти из села прибежала санитарка с медицинской сумкой наперевес. Обвела всех испепеляющим взглядом, увидев, что ее подопечный уже не валяется мертвым грузом на постели, а вполне сносно на ней сидит.

— Кто его поднял?

— Ну, я.

— С мозгом дружишь? Ему прописан полный покой.

— Такой покой приведет только к атрофии мышц.

— Ты медик?

— Отнюдь.

— Тогда давай каждый будет заниматься своими обязанностями.

Расчехлив сумку, она достала оттуда новый подгузник, систему и два

флакона для капельницы.

Ее всполошность и тихий бубнеж разбудил Сепуху. Он уселся на кровати, посмотрев в нашу сторону осоловелым взглядом.

— Слушай, Архип. Тебе чего не спится?

— Когда его заберут? — Поинтересовался я, следя за манипуляциями суматошной женщины. Ее квалификация вряд ли была способна поднять Сёмыча на ноги.

— Кто его куда заберёт? Его списали уже давно, — отозвался Сепуха, вновь укладываясь. — Смотри правде в глаза. Вы здесь никто и беспокоиться о вас никто не будет.

***

Это был первый и единственный раз, когда я решил позвонить матери. Взяв у Макса телефон, вышел из казармы и уселся на лавку, где меня никто не мог бы подслушать.

— Алло?

— Дай номер моего лечащего врача.

— Дима, ты? Что случилось?

— Номер врача.

— У тебя какие-то проблемы?

— Послушайте, Алина Анатольевна, у меня нет ни времени, ни желания объяснять. Дай номер, на том и разойдёмся.

— Дима, где ты? — Впервые в ее голосе промелькнул намек на беспокойство.

— Там, где мне и положено быть. В армии. Так что, дашь номер или как?

— Да, сейчас. Подожди.

— Смс-кой скинь.

— Хорошо, а…

Не став дослушивать, отключился. Через минуту сотовый брякнул. Пришел обещанный номер.

— Слушаю.

— Добрый день, док. Узнали? Архипов Дмитрий.

— Архипов? Узнал. По какому поводу звонишь?

— Консультацию по телефону не проведёте?

— Что стряслось, пациент? — Сквозившая в голосе усталость сменилась на профессиональную заинтересованность. Уже хоть что-то.

— Восстановление после контузии. Что нужно делать?

В трубке повисла пауза.

— Я тебя правильно понял, Архипов, ты всё-таки слинял в армию?

— Частично. Не о том вопрос.

— У тебя контузия? Слишком бойко отвечаешь для пострадавшего.

— Не у меня. Так Вы мне поможете, док?

— А что с профильными специалистами? Или ты мне настолько доверяешь, Архипов?

— Нет здесь профильных. Было бы иначе, я бы Вас не беспокоил.

— Даже не буду вдаваться в подробности о твоём местонахождении, пациент.

— И на том спасибо.

— Какой степени контузия?

— Об этом объективно судить не могу. Обследования не проводились.

— Общую картину обрисуй. Какое лечение предпринимают?

Вкратце описав ситуацию Семыча, получил развернутый метод лечения.

— Помни, Архипов, главное — не навредить, — подытожил врач с усталым вздохом и отключился.

____________________________________

Дни,

пропитанные сонным коматозом, закончились. Воодушевление, с которым я занялся Семычем втихаря от санитарки, вернуло в мою душу немного спокойствия. Он не шел на поправку, это правда. Но прогресс был. Не явным, но заметить его я мог.

Глава 5

Как-то вечером в казарму наведался Старшина, застав всех врасплох. Мержинский резво сгреб карты в кучу и засунул под тумбочку.

— Все в сборе?

— Кроме постовых, — отозвался Сепуха, скидывая последнюю карту.

— Хрен с ними. Кто не успел — тот в дураках, — поделился Старшина, затаскивая деревянный ящик. Следом двое караульных внесли подносы с нехитрой снедью.

— Праздник какой-то?

— Кому праздник, а кому полвека.

— Поздравляем, — отчеканили хором, вытянувшись по струнке.

— Под трибуналом поздравлять такими темпами будете. Чего орете?

— За полвека — по полста не плохо бы…

— Запомни, Морж: алкоголики всегда ищут повод выпить и утешение, что выпили по поводу.

— А на войне и повода не нужно.

— Повода и войне не нужно.

— Сегодня-то хоть…

Старшина махнул рукой и вытащил из ящика бутылку. Разлил по кружкам и опомнился.

— Просчитался. Тебе-то нельзя, — напомнил Сёмычу.

— Один раз… можно.

Сёмыч слегка подался вперёд и плохо слушающейся рукой вцепился в ручку кружки. Мозг его по-прежнему плавал где-то в глубинах сознания. Редкие просветления сами по себе были для нас праздником, как и тихие спокойные ночи. По большому счету он молчал, но хотя бы двигался, более-менее сносно себя обслуживая.

— Пожелать… тебе хочу. Вернуть… их… матерям живыми.

Старшина посмотрел на него исподлобья. После обвел каждого взглядом.

— Пусть так и будет.

______________________________________

— Чего к ней жмешься, как к бабе? — Изрядно захмелев, именинник перевел блестящие глаза на Антона, обнимающего свою исписанную ленинградку. — На кой черт вы сюда явились, музыканты — балагуры? Патронам песни петь? Или байки танкам травить? Давай, заводи шарманку. Артист, мать твою…

Господа, офицеры,

По натянутым нервам…

… И так до бесконечности.

По-пьяни, как я узнал позднее, Старшина ловил клин. И от лишних "полста" зависал на грани реальности. Всё начиналось с "Офицеров" и заканчивалось воспоминаниями о Чечне.

– .. Придёт одна смерть в парандже, а потом грузом 200 весь взвод домой летит. У кого ноги нет, кто по пояс, а кого вообще внутри нет. Потому, что и собирать нечего…

— Слушай, завязывай, — попросил Сепуха.

Старшина вскинул на него мутный взгляд. Долго и тщательно рассматривал, словно пытаясь вспомнить, кто он такой и что вообще здесь делает.