Леди Арт
Шрифт:
Тем более что Джеллиер, который Филипп тоже находил заслуживающим внимания, ей даже приглянулся. В нём переплетались величественная строгость и резной, как края снежинок, пафос столицы, свободолюбивый холод и дикость природы вдали от больших городов. Старинные шпили, напоминающие о мёртвой религии, мрачные улицы — огромный контраст с южным Пиросом. Столицу Джеллиера они с компанией всегда обходили стороной, да и вообще не были частыми гостями в этой стране. Джеллиер не любил мародёров, контрабандистов и прочий околопреступный сброд, так что Хог выбирал места более тихие, даже глухие, далёкие от
Сейчас же шанс появился и совершенно не разочаровал, даже несмотря на то, что городам Анна с Филиппом времени почти не посвящали, поселившись в королевском охотничьем домике в самом центре густых центральных лесов. Охота была в приоритете.
— Пусть будет Нефрит, — кивнула Анна. Если ей не понравится или станет скучно, они всегда могут вернуться сюда или найти место поинтереснее.
Филипп улыбнулся, свистом подозвал собак, которые гуляли неподалёку, и две гончие борзые прибежали, задорно виляя хвостами. Филипп потрепал одного пса по голове, пока второй вился вокруг ног. Анна любовно оглядела эту картину. Своих гончих Филипп любил почти так же, как драконов, и эти двое — Уинг и Фэнг — приехали вместе с ними с Пироса, потому что «собакам тоже надо изучать новые леса!».
— Ты давно был на острове? — вдруг спросила Анна. Филипп, подняв голову, озадаченный, заметно помрачнел.
— Довольно давно: до того как ранили отца.
«Год», — с сочувствием подумала Анна. И ведь Филипп ни разу не заикался, что скучает!
— Ты уверен, что нам стоит лететь на Нефрит? — спросила она в надежде, что он поймёт её намёк, но Филипп покачал головой.
— Разумеется стоит. Мы ведь договорились. Пойдём?
Он отвернулся как-то резко и пошёл, увлекая за собой гончих, по тёмной дорожке, лежащей меж диких ягодных кустов.
— Нефрит, Нефрит, — пробубнила Анна. — Сдался он тебе. Была б твоя воля, ты бы собакам крылья приделал и дышать огнём научил.
Она тряхнула головой, призвала из чащи использованные стрелы и, как только они уместились в колчане, пошла вслед за Филиппом.
Столица Нефрита Кивен оказалась ближе к соседу Джеллиеру, чем представляла Анна, только в ней было меньше шпилей и старинных резных узоров. Зато много башен. И Филипп был прав, говоря, что столицу надо осмотреть с высоты.
В первые же дни он повёл её на самую высокую смотровую площадку, и Анна не смогла удержаться, чтобы не вылететь на крышу, где, держась за шпиль, долго стояла, открыв рот. Город походил на огромную шкатулку: куда ни глянь — везде на скудном северном солнце сверкали драгоценные камни, где настоящие, где имитации. Районы, выкрашенные в разные цвета, по форме напоминали кристаллы, а плитки на центральной площади складывались в огромный алмаз.
«Тот, кто это придумал, сумасшедший!» — вынесла восхищённый вердикт Анна. Ей даже стало любопытно, как выглядит королевский замок. Он сверкал, будто был сделан из драгоценных камней, и, быть может, внутри они украшали всё вплоть до уборных и подвалов.
Но проверять они не стали: по уговору они держались подальше от любых замков,
Вдали от дома Филипп тоже не пытался выглядеть идеально. Ему шли королевские камзолы не хуже кожаных курток, но в рубашке и дорожных брюках, заправленных в высокие сапоги, он нравился Анне больше. Казалось, что стирались границы между ними и он спускался со своего пьедестала кронпринца к ней на землю. И ведь землю эту он знал не хуже неба, в котором кружили его драконы, и готов был показывать Анне то, что казалось ему занятным. А ей оставалось подчиняться его желаниям и прикидывать, что она сможет показать ему в ответ.
Гулять по нефритским городам оказалось не менее завораживающим, чем смотреть с высоты на столицу. Анна скользила взглядом по вывескам, лепнинам, выложенными цветными плитками дорогам и думала, что только страна самоцветов может позволить себе самой превратиться в самоцвет.
Центральные улицы сверкали. Им не нужны были фонари — витрины, наполненные драгоценностями, казалось, могли осветить всё не хуже. На одной такой витрине Анна невольно задержала взгляд дольше, чем стоило. Филипп заметил это и остановился.
— Тебе они нравятся? — спросил он, тоже оглядывая расположившийся на чёрной бархатной подушечке набор из серебряных серёжек и колье, усыпанных розовыми сапфирами.
Анна сжала зубы.
Единственный подарок, что она позволила себе купить без сопротивления: именной лук, гибкий, лёгкий и прочный, из клёна, с набором стрел. Самые полезные вещи, которым они с Филиппом тут же нашли работу в джеллиерских лесах. На прочие подарки Анна закатывала глаза, особенно, если то были украшения. Самых везучим гарнитурам выпадал час триумфа на балу, который хозяйка, вынужденная подчиняться королевским устоям, вынуждена была посетить, но большая часть оставалась бесцельно тускнеть в шкатулках и футлярах.
А ведь всё это добро стоило несколько тысяч мэтров! Продай их — и денег хватит на всю жизнь!
С тех пор как эта мысль однажды сверкнула меж сожалениями об опрометчивости решений и провале планов, она не отпускала Анну. И сейчас, когда ещё несколько сотен мэтров так завлекающе блестели на неё с витрины, манили цветами её магии, было так сложно удержаться от воскрешения этой предательской идеи!
— Мы можем купить их прямо сейчас, если тебе нравятся, — предложил Филипп. — А можем вернуться позже.
Анна с сожалением сжала его руку.
— Ты знаешь, что мне ничего не нужно.
— Точно? — Филипп недоверчиво изогнул бровь. — Я чувствую сомнения.
Анна фыркнула. Он ведь даже не знал, почему она сомневается! И лучше ему было оставаться в неведении, потому что неизвестно откуда взявшаяся совесть верещала от низости помыслов о подобном. Но расчёт, пожимая плечами, напоминал, что её мечта останется так же недостижима, насколько недостижим Форкселли без денег.
Жизнь давала ей шанс, и Анна была не из тех, кто подобные шансы упускает.