Леди для первых рыцарей
Шрифт:
С выбором супруга магам вообще было довольно тяжело. Мало того, что он должен быть тебе приятен, так еще и владеть магией. Необязательно сильной магией! Хотя бы чуть-чуть. Соединять свою жизнь с немагами было чревато: простые люди жили меньше магов, к тому же, не всегда понимали многие магические заморочки.
Так и родились ритуалы принятия, когда сильные маги проверяли совместимость. Разумеется, на эту совместимость влияли не только сила и характер, но и взаимоотношения. Потому для сильных магов выстраивалась самая настоящая цепочка действий: узнать друг друга поближе, пообщаться
Чем сильнее был маг, тем больше было пунктов и требований. Труднее всего приходилось мужчинам в Далерии, потому что здесь магов среди них было больше. Браки с иностранками не сильно подходили по политическим причинам. В какой-то момент были даны разрешения на тройственные союзы, а потом их становилось все больше и больше.
— Но, признаюсь, я очень плохо помню из истории эти моменты, — сказал Глен. — Лучше тебе почитать хронику, там все будет интереснее. А я попробую дойти до традиций.
Маги, которые не обладали такой большой силой, относились к поиску партнера проще, но отнюдь не легкомысленно. Они начинали со знакомства, потом получали разрешение от родителей, а после начинали ухаживать.
— Это все звучит так, словно магия желала превратить Далерию в сказочную и безоблачную страну, — не сдержалась я, когда Глен замолчал, позволяя себе перерыв.
— Возможно, так оно и было. Но ты же, Марион, должна хорошо знать людскую природу, верно? В какой-то момент кому-то пришло в голову, что играть по правилам, которые диктует магия, это глупо. Но и терять силы — тоже. Поэтому люди стали придумывать различные «обходные» пути, искать лазейки. Смысл тех правил, которые пыталась в нас заложить магия, полностью исказился. Разумеется, оставались те, кто строго им следовал, но такие были в меньшинстве.
— И магия исчезла?
— Не так быстро, не так быстро, — сказал Глен. — Такие вещи не происходят в одно мгновение, да и нарушения должны быть серьезными.
Когда настал период отрицания правил, заложенных магией, взбунтовался совет высших магов и развязал войну. Та война стала истинной катастрофой для всего живого. Вот только в какой-то период все маги — не только те, кто нарушал правила и развязал войну — стали терять свое силу. Она словно уходила в пустоту.
— Таким образом, мы пришли к практически полной потере магии. Конечно, у нас в Далерии кое-какая магия оставалась, более того, наши мудрецы отчаянно искали выход из ситуации, желая вернуть магию. И пришли к выводу, что нам нужно соблюдать те правила, которые диктовала древняя магия. Тогда мироздание поймет, что мы одумались, и вернет на наши земли истинные силы.
— Красивая легенда, — сказала я. — А правила — это традиции?
— Да, можно сказать и так. Правила были для истинных магов, которым была подвластна древняя магия. Для нынешнего народа Далерии эти правила стали традициями. Хотя не могу утверждать насчет наших королей. У них магия совершенна иная, пожалуй, наиболее приближенная к древней.
— А сами традиции?
— По ним есть целый свод. Но, разумеется, какой-то минимум существует. Например, знакомство, после— первое свидание. Потом необходимо спросить
— А какой смысл, если мы уже женаты, знакомить меня с этими традициями?
— Большой, — ответил мне... Блейк. — Следование традициям — это не только ради какого-то практического результата, но и ради удовольствия. Удовольствие ведь тоже важно, разве нет?
Возразить не получилось — вместо того, чтобы согласиться и спокойно ответить, я восприняла слова об удовольствии чуть-чуть иначе. А потому уткнулась в плечо Глена и что-то невразумительно пробормотала.
— Да, думаю, пора уже поговорить не о чистом удовольствии.
Глава 29
После только что пережитого удовольствия ноги отказывались не только меня держаться, но и просто двигаться. Бурная ночь (точнее, день) любви, оказывается, была способна выбить из головы самые стойкие и неприятные мысли. Я облизала губы и зашипела: кажется, я их полностью искусала, когда
— Мне определенно нравится эта традиция, — сказала я, решив отбросить стеснение хотя бы на то время, пока умудрилась вырвать у смеющегося Глена одно-единственное одеяло, чтобы прикрыться.
— Которая? — хитро хмыкнул Глен.
— Которая эта, — ответила я ему в тон.
— Тогда, скорее всего, тебе понравится и следующая традиция. Устроим отличное свидание, которое точно запомнится, — предложил Глен.
— М-м, а это не слишком? У нас тут нападение, непонятное пророчество, священник, кулон, а вы предлагаете развлекаться? — удивилась я, но как-то лениво. Лежать между мужьями было приятно.
— В самый раз, — сказал Блейк. — По поводу пророчества перерывают архивы маги, священник мертв, кулон пытаются расшифровать. Сейчас самое незагруженное и безопасное время, чтобы устроить свидание.
— Блейк, ты можешь быть как-то романтичнее? — спросил Глен с кислым выражением лица.
— Зачем? — поинтересовался тот. — На Марион это не работает, а стараться ради тебя я не планирую.
— Скажи мне, дружище Блейк, как я тебя не прибил за годы нашей дружбы? В этом виновато мое безграничное терпение?
— В этом виновато лишь то, что по силе я равен тебе, вот и все.
— Кстати, леди Марион, вот мой вопрос тебе. Скажи, что на тебе сработает? Что нам нужно сделать, чтобы ты воспринимала нас как мужчин, мужей, супругов? — неожиданно переключился Глен, а я засмеялась:
— Я бы сказала, что повторить, но я слишком устала.
— Нет уж, это за ответ я не засчитываю. — Глен надулся как ребенок. — Конкретно, очень-очень конкретно. И не то, что касается постели. Здесь все и так слишком хорошо.
— Я не знаю, что ответить, — честно сказала я. — Когда я начинаю думать, то понимаю, что у меня в голове пусто. Может, зададите наводящие вопросы?
— Хорошо. Куда бы ты предпочла отправиться на свидание? — сказал Глен.
— В библиотеку? — осторожно ответила я, с неудовольствием отмечая, что Глен начинает смеяться. И даже Блейк насмешливо фыркает.