Леди и некромант. Тени прошлого
Шрифт:
Гуля первым ступил в тайный ход.
А я последовала за ним, подумав, что если и влипну в историю, то сама буду виновата. Мысль эта не принесла облегчения, но не отступать же...
...вернуться и разбудить...
...Грена?
Тихона?
Ричарда, который спрятался где-то в этом огромном доме...
...разумная мысль.
Проход был узким и темным, правда, стоило мне ступить, и в стенах его тускло загорелись каменные шары светильников.
Грубый камень. Кладка. Раствор.
Пыль
Ниже.
И еще ниже.
Воздух тяжелый, сырой. На стенах плесень... призрак становится плотнее будто бы, во всяком случае, я уже не могу рассмотреть стену сквозь мою провожатую.
Гуля здесь же.
И его присутствие придает уверенности.
Шли мы, шли и вот пришли...
Дверь массивная на тяжеленных завесах. Пусть и покрытые толстым слоем ржавчины, они все равно выглядели достаточно надежными, чтобы удержать ее.
Замок...
– И как мне открыть?
– поинтересовалась я. Призрак же приложила к двери руку и сделала вид, что толкает. Понятно, значит, не заперто.
Гуля встал на задние лапы, втянул воздух и затряс головой, скривился брезгливо, следовательно, вряд ли зрелище, которое меня ждет, приятно глазу.
Я сделала глубокий вдох.
Закрыла глаза.
И толкнула дверь... еще раз толкнула. И навалилась всем телом. Она поддалась медленно с душераздирающим скрипом.
Вдох.
И выдох.
Порог высокий.
Холод.
И темнота. Здесь шары не спешат загораться, то ли выдохлось заклятье, то ли приводится в действие иначе.
– Где ты?
– позвала я, и эхо откликнулось, покатило мой голос по стенам.
Где ты?
Гдеты.
Тыгде.
Где, где...
Шары вспыхнули так ярко, что я зажмурилась, вцепилась в жесткую шкуру гуля. Мне вдруг представилось, что дверь эта захлопнется, а та, которая наверху, и подавно... и кто меня найдет здесь?
Кто меня вообще искать станет.
– Это...
– я усилием воли выкинула жуткую мысль из головы.
– Это ты хотела показать?
Комната.
Или, скорее, комнаты. В подземелье... странное место... я еще понимаю, тайный ход, который выводил из дома, но второй дом внизу? Какой смысл в этом?
Их было несколько.
Гостиная.
Гнилой ковер на полу. Истлевшие гобелены на стенах. Мебель порчена, потемнела от возраста и пахла гнилью. Пожалуй, ни столик, ни изящные стулья не выдержали бы и прикосновения, не говоря уже о весе. Я потрогала длинный сундук с высокой крышкой и поспешно вытерла пальцы о халат. Ржавчина.
И короста лишайника.
Мха.
Что-то еще, осклизлое, неприятное. Патина на медных подсвечниках. Шары и те заросли толстым слоем грязи,
Вторая комната - спальня.
Огромная кровать с остатками балдахина.
...умывальня с чашей ванны. На дне скопилась вода, в которой что-то копошилось мелкое и осклизлое. Уточнять, что именно, я не стала.
Библиотека?
Шкаф.
Тубы темные то ли от грязи, то ли сами по себе. Паутина... стол и мертвец, свернувшийся калачиком под ним...
...не мужчина.
Я не сразу поняла, что это - не мужчина.
Ей остригли волосы, обрядили в мужской наряд.
И приковали цепью.
Из какого металла она была, если осталась такой же новенькой, блестящей даже? Не знаю.
– Это ты?
Призрак кивнула и протянула руки к себе. Завыла беззвучно, но от этого воя у меня волосы дыбом стали.
– Как твое имя?
Она указала на кусок пергамента, который лежал на столе.
– А он не рассыплется?
Все же не хотелось мне уничтожить ненароком важный документ. Но призрак покачала головой.
...пергамент был зачарован.
Он заботился о своем наследии и не допустил бы, чтобы знания исчезли из-за такой нелепости, как сырость или огонь. Пожалуй, защитные заклятья - единственное, что у него получалось, и это злило Харвара.
В злости он был страшен.
...первое время ей казалось, что именно она, благородная Хиргрид из рода, с которым дважды роднились Императоры, сошла с ума, ведь невозможно такое, чтобы родной брат вдруг стал чудовищем.
Потом она поняла, что ошибалась.
Не стал.
Был.
Всегда.
Просто на это не обращали внимания... кошки? Кто их считает... слуги-мальчишки? Их мало меньше кошек... собаки, кони... рабы... у молодого Харвара дурной нрав, это известно многим, но ведь и кровь огненная - не водица.
Повзрослеет.
Остепенится. А он взял и не стал остепенятся, но принес в дом яд, который подсыпал отцу. Верно, в честной схватке он вряд ли одержал бы победу, а так... взять и перерезать горло за обеденным столом... и смеяться... так жутко смеяться... матушке он выколол глаза, прежде чем подарить смерть.
И сказал:
– Смотри, пока есть чем... зажмуришься, я решу, что и тебе они не нужны...
...он отдал теток и кузин чудовищам, которых назвал своими людьми, а потом, когда те наигрались, полубезумных и нагих, растерзанных и опозоренных, велел гнать за ворота.
– Что, дорогая сестричка, - сказало чудовище ей, - все изменилось, верно?
Было страшно.
– Чем мы не императорская чета?
– чудовище, напившись чужой крови, добрело.
– Но если ты думаешь, что этим меня удержишь...