Леди Печалей
Шрифт:
— Почему они приплывут?
— Их привлекает любая музыка, даже свист.
— Мне такое зрелище доставит большое удовольствие!
К исходу дня островитяне собрали большое количество дерева, прибитого к берегу, и разожгли костры, а потом заиграли на дудках и запели. Из-за скал появились тюлени. Высунув из воды головы, они стали прислушиваться. Мягкий мех красиво переливался в свете костров. Высокий, убеленный сединами Роланд Авенель взял волынку и пошел вдоль берега, наигрывая традиционные мелодии и пританцовывая босыми ногами по морской пене, похожей на лепестки цветов грушевого дерева.
Тюленей это привело в восторг. Они встали
Среди островитян находилась и Энни, девушка, прислуживающая в Тане. Она легонько тронула Рохейн за локоть и проговорила:
— Большинство из этих животных лорральные, но не все.
— Не лорральные! — воскликнула Рохейн и с интересом стала смотреть на тюленей. — Значит, среди них есть шелкуны?
— Да!
Шелкуны относились к самым добрым морским существам. Они плавали в образе тюленей, но в образе человека могли ходить по земле и никогда не причиняли смертным вреда, постоянно демонстрируя доброжелательность.
На следующий день Роланд Авенель, знающий довольно много о шелкунах, повел Рохейн, принца Эдварда, Томаса Эрсилдоуна и Кейтри на берег, который они называли Ронмара. День приближался к завершению. Последние розовые лучи освещали спокойное море. Ветер был не сильный, недавно закончился прилив. Недалеко от берега из воды поднимались многочисленные скалы. Глубины в этих местах были очень большие, но кое-где сквозь чистую, прозрачную воду просвечивали отмели.
Там резвились люди-тюлени.
Шелкуны появились в виде группы обнаженных загорелых людей: женщин, мужчин и детей. Некоторые просто грелись на солнце, другие танцевали. Рядом с ними лежала кожа шелкунов. Неожиданно кто-то из них заметил, что за ними подглядывают. В одно мгновение они прыгнули в море. Отплыв на некоторое расстояние от берега, шелкуны — теперь уже тюлени — высунули из воды головы и уставились на нарушителей спокойствия.
— Они действительно великолепны! — воскликнул принц.
— Да, — эхом откликнулась Кейтри.
— Некоторые смертные влюбляются в них, — заметил Бард.
— Правда?
Девочка посмотрела на него с удивлением.
— Так и есть, — подтвердила Рохейн. — Но такая любовь гибельна для них. Один живет в море, другой на земле. Когда влюбленные принадлежат двум разным мирам, как они могут быть счастливы вместе?
— Они и не будут, — резко сказал Эдвард.
Авенель с серьезным видом согласно кивнул.
Трижды в неделю в Тану приходила жена рыбака со старшей дочерью, чтобы доставить к столу рыбу. Ее муж обладал большим мастерством и ловил лучшую рыбу, чем остальные. Имя женщины было Рона Вейд, и с ней было связано что-то странное.
Рохейн нравилось разговаривать с этой нежной, немногословной островитянкой. Девушка не могла не обратить внимания на перепонки между пальцами детей Роны и Хью Вейдов. Они были очень похожи на детей Урсиллы, тем не менее люди мудро отказывались от комментариев на эту тему. А дети им даже завидовали. С перепонками между пальцами удобнее плавать.
Было очевидно, что любовь Хью к жене очень сильна, но она возвращала ему только благодарность и приветливость. Так же, как Урсилла, она выходила одна на берег, бросала в воду раковину или камень. По этому сигналу из моря появлялся крупный тюлень,
Но Рона была не совсем такой, как Урсилла.
После беседы животное опять ныряло под воду, не меняя образ. Рохейн догадывалась, что если даже Рона не любит своего мужа, она уважает его и не хочет предавать.
Немало молодых людей на острове страдало от неразделенной любви, и появление новичков только осложнило ситуацию. Через несколько дней после их приезда Джорджиана Гриффин привлекла внимание одного из самых завидных молодых людей острова.
Севран Шоу был фермером и корабельных дел мастером. Он родился на острове, но очень много путешествовал на своем баркасе по морям Эриса, прежде чем вернуться домой и осесть. Островитянин был хитрым, умным, с чувством юмора и неплохим достатком. Дожив до тридцати лет, он до сих пор не женился. Несколько молодых деревенских красавиц надеялись разделить с ним жизнь, но он не влюбился ни в одну из них, пока не увидел Джорджиану. Эта девушка, воспитанная в изысканной атмосфере Двора Каэрмелора, отказывалась выслушивать предложения Севрана и даже принимать островитянина в качестве друга. Проходили недели, но его любовь становилась только сильнее, хотя Джорджиана избегала молодого человека, и они очень редко встречались. Очевидно, его чувству суждено было остаться неразделенным.
Были в Тамхании-Таваале и загадки. Хотя в единственной деревне острова обваливались стены, целые груды дерева были вкопаны в землю неизвестно для чего. Некоторые стояли вертикально, как деревья без веток, другие поддерживали ветхий пирс и недостроенный мол, выдающийся в море, но слишком короткий, обрывающийся где-то на середине. Все эти бревна покрывали засохшие останки мидий и морских уточек.
Когда Рохейн спросила, для чего нужны эти бесполезные, развалившиеся сооружения, Авенель ответил, что деревня за последние десять лет поднялась на шестнадцать футов, поэтому гавань должна быть перестроена. В местных легендах говорится, что остров иногда проплывает через прошлые столетия, дрейфует по океаническим течениям, пока его не остановит какая-нибудь подводная скала или другая преграда, и там он задерживается на некоторое время. С этим процессом связывают изменение положения деревни.
Приятным развлечением для Рохейн стал рыночный день. В полнолуние на старой деревенской площади устанавливались столы, и жители со всего острова собирались там, чтобы продать свой товар. Проезжая однажды через рынок вместе со слугами, Рохейн заметила женщину в платье цвета герани. На плечи островитянки была наброшена шаль. Проходя вдоль столов, женщина предлагала на обмен баночки с медом, букеты гиацинтов, яблочный сидр и уксус в керамических бутылочках.
Ее лицо привлекло внимание Рохейн. Что-то в нем показалось знакомым. В душе затеплилась надежда. Неужели она наконец встретила человека из своего прошлого? Спешившись, девушка отдала поводья конюху и подошла к женщине.
Та поклонилась.
— Вы меня знаете? — спросила Рохейн.
Годы и страдания оставили свои отпечатки на лице женщины, но ее нельзя было назвать непривлекательной.
— Все на Тамхании знают леди Рохейн Тарренис, будущую Королеву-Императрицу.
— А раньше вы меня не знали?
— Нет, миледи.
— Мне ваше лицо показалось знакомым. Как вас зовут?
— Элисейд. Элисейд Гроувз.
— Вы уверены, что не узнаете меня?
— Уверена.
— Что вы возьмете за мешок яблок?