Леди Валентайн
Шрифт:
— Вы точно хотите это знать, миледи? — спросил он якобы безразлично.
Я вздохнула и кивнула, уже догадываясь, что услышу.
— Да.
— Вы должны понять, что не виноваты. Это вышло из-за боли, которую вам причинили. Вы не могли себя контролировать…
— Капитан! — прервала я его, чуть повысив голос. — Просто скажите.
Эллингтон посверлил меня некоторое время взглядом, но потом всё-таки сказал:
— Вы применили зов.
Я сразу поняла, о чем именно говорит капитан. Вспомнилось ощущение, как что-то навалилось на меня, и боль в груди после этого усилилась. Может
Сжав зубы крепче, я шумно вдохнула воздух через нос и прикрыла глаза. Сердце в груди колотилось с бешеной силой, отдаваясь нарастающей болью в висках. Меня едва не скрутило от желания немедленно заплакать, закричать, проклясть весь белый свет, а потом спрятаться куда-нибудь в темноту, чтобы никто меня не видел и не слышал.
Открыв глаза, я уставилась в потолок и принялась медленно дышать, унимая бурлящую в крови истерику. Если бы я была одна, другое дело, но я даже в таком состоянии ощущала, что капитан находится рядом.
— Мне, — начала я, но голос совсем охрип, отчего я закашляла. Ощутив возле губ твердый край кружки, глотнула воды, а после обессилено откинулась назад на подушку. — Спасибо, господин капитан. Я хотела бы вас попросить оставить меня ненадолго одну.
— Вы уверены, миледи? — спросил Эллингтон.
В его голосе слышалось сожаление и что-то еще. Что-то похожее на интерес. Мне вдруг показалось, что капитану любопытно: сдержусь ли я или сорвусь в безобразную истерику со слезами, воем, соплями и объятиями. Хотелось знать, стал бы он меня обнимать, если бы я потянулась к нему в момент душевной слабости или предпочел бы позвать Глорию? Проверять почему-то пока не тянуло.
— Да, — ответила я максимально спокойно. — Мне нужно минут пятнадцать, мистер Эллингтон.
Капитан явно нехотя поднялся, подошел к двери и остановился. Повернувшись ко мне, он смерил меня чуть прищуренным, задумчивым взглядом, а потом чему-то кивнул.
— Я распоряжусь о завтраке для вас, миледи, — сказал он, замирая, словно ожидал от меня ответа.
— Буду вам очень благодарна, капитан, — я слабо улыбнулась, а потом, стоило ему все-таки выйти, крепко зажмурилась.
Спустя пару мгновений слезы потекли по моим вискам. Я тихо дышала, стараясь не всхлипывать и не кричать. Горло сдавливало так, что я едва могла проталкивать ставший тяжелым и горячим воздух в легкие. Приподняв кое-как руки и закрыла ими лицо, стараясь успокоиться, но получалось плохо.
Я убила человека.
Боже всемилостивый, это невозможно! Я лишила жизни живое существо. Это было просто ужасно и не укладывалось в моей голове. Я просто не представляла, что с этим делать. Да, я не видела этого, но мое воображение работало слишком хорошо, поэтому перед глазами так и вставала картинка того, как незнакомый человек начинает в одно мгновение истекать кровью.
— Он хотел убить меня, — прошептала я, отрывая руки от лица и начиная часто моргать. — Я защищалась. Защищалась. В этом нет ничего такого. Он хотел убить
Убеждения нехотя, но работали. Постепенно слезы остановились, а сердцебиение замедлилось, хотя я точно знала, любое неосторожное слово может спровоцировать новый виток.
Вздохнув так глубоко, что заболели легкие, я выдохнула и принялась вытирать лицо одеялом. Сомневаюсь, что это поможет — глаза наверняка красные, — но мне не хотелось, чтобы кто-нибудь видел мои слезы.
В этот момент в комнату тихо постучали. Вздрогнув, я спрятала руки под одеялом, словно только что занималась чем-то предосудительным. Тихо чертыхнувшись, немного привстала, чтобы не лежать, а слегка сидеть, а потом разрешила войти.
После этого дверь открылась и в комнату осторожно вошла Глория, выглядевшая так, будто это ее ночью пытались убить. Глаза красные, под ними тени, губы искусаны. Да и вообще, вся она выглядела встрепанной, будто только что вылезла из постели и забыла при этом причесаться.
— Глория, что с тобой? — спросила я, выбрасывая из головы все свои переживания. По крайней мере, попыталась. Стоит признать, что почти получилось. Истерика отступила, хотя волнение всё еще заставляло руки слегка подрагивать.
— Госпожа? — Глория посмотрела на меня так, будто сомневалась в моем существовании. — Господин капитан велел принести вам завтрак.
— Да? Но я… — заговорив, я запнулась, прислушиваясь к себе. К моему удивлению, я была голодна. Только подумав об этом, поняла, насколько сильно хочу есть. Даже голова слегка закружилась. На секунду мне почудилось, что в комнате пахнет жареным мясом. — Мне бы хотелось печени и свежих яблок, — сказав, я сглотнула. — И пусть печень не сильно жарят.
— Х… хорошо, госпожа, — запнувшись на короткий миг, Глория быстро поклонилась и вышла в коридор, тихо и медленно прикрывая за собой дверь.
Выдохнув, я полежала без движения пару минут, бессмысленно смотря на потолок, а потом пошевелилась, отслеживая свое состояние. Оно, однозначно, было намного лучше, чем после моего пробуждения.
Приподнявшись, помогая при этом себе руками, я села, подложив себе под спину подушку. Заинтересованно оглядев сначала руки, я оттянула ворот рубашки и попыталась рассмотреть грудь. Учитывая, что боль я ощутила именно в ней, значит, повреждение каким-то образом было нанесено в эту область. Меня волновала рана, которая должна была остаться после вчерашнего. Не хотелось бы иметь в таком месте шрам. Впрочем, в любом другом тоже не хотелось бы.
Ничего толком не разглядев, я дернулась от нового стука в дверь. Подтянув одеяло повыше (мне кажется, рубашка слишком тонкая), я повернулась в сторону двери и разрешила войти. На этот раз это был капитан.
Оглядев меня, он нахмурился и тяжелым шагом прошел в комнату, занимая кресло, в котором сидел до этого. Сразу вспомнилась книга по этикету, прочитанная мною совсем недавно. В ней говорилось, что лицам противоположного пола не состоящим друг с другом в браке не рекомендуется бывать наедине, так как это может повредить девичьей репутации. Интересно, это правило распространяется на подобную ситуацию? Всё-таки капитан в данный момент может выступать, как представитель власти.