Ледовый барьер
Шрифт:
— «Рольвааг» только что вышёл в международные воды, — тихо сказала она.
Раздались приветственные возгласы. Ллойд выдернул пробку и принялся разливать всем вокруг отмеренные дозы. Внезапно перед ним возникло ухмыляющееся лицо Паппапа, его худые руки держали два фужера. Паппап поклонился.
— Эй, дядя, я здесь! Один для меня, второй — для моего друга.
Ллойд наполнил его фужеры.
— А кто твой друг? — Спросил он, снисходительно улыбаясь.
Роль Паппапа, пусть и небольшая, была важной. Ему можно подобрать хорошую работёнку в Музее Ллойда, в технических службах, быть может, —
— Ханукса, — ответил Паппап, с очередным кивком и усмешкой.
Ллойд поднял взгляд с шампанского как раз вовремя, чтобы заметить, как яган быстро удаляется с мостика, решительно отхлёбывая из обоих фужеров.
Сквозь гвалт прорвался голос первого помощника.
— Контакт с объектом на поверхности моря, следующего истинным курсом три-один-пять на двадцати узлах в тридцати двух милях.
Разговоры моментально стихли. Ллойд бросил взгляд на Глинна, страстно желая вновь обрести почву под ногами, и вдруг почувствовал жгучее чувство под ложечкой. На лице у того было написано выражение, которое Ллойд никогда не видел: выражение неприятного удивления.
— Глинн? — Спросил он. — Это же какое-то торговое судно, правда?
Не отвечая, Глинн повернулся к оператору у консоли ЭИР и тихо произнёс несколько слов.
— Это «Алмиранте Рамирес», — негромко произнесла Бриттон.
— Что? Как вы можете это знать с показаний радара? — Задал вопрос Ллойд.
Жгучее чувство превратилось во вспышку неверия. Бриттон посмотрела на него.
— Уверенным быть нельзя, но корабль находится в том месте и в то самое время. Большинство кораблей скорее направились бы проливом Ле-Мэр, особенно в такую погоду. Но этот корабль плывёт за нами со всем, что у него там есть.
Ллойд смотрел на то, как Глинн совещается с человеком у компьютера. Послышались слабые звуки длинного гудка, набора номера на высокой скорости, шипения синхронизации периферийного оборудования.
— Мне казалось, ты выбросил этого сукина сына из игры, — сказал Ллойд.
Глинн выпрямился, и Ллойд моментально успокоился, увидев, что на его лицо вернулось собранное, уверенное выражение.
— Наш друг, как оказалось, необычайно находчив.
— Находчив?
— Команданте Валленар сумел починить корабль, по крайней мере, отчасти. Настоящий подвиг. Я едва могу поверить в то, что это возможно. Правда, это не имеет ни малейшего значения.
— Почему это? — Спросила Бриттон.
— Ответ в психологическом профиле. Он не будет преследовать нас в международных водах.
— Довольно самонадеянное предсказание, если хотите знать моё мнение. Команданте — сумасшедший. Он может сделать всё, что угодно.
— Вы ошибаетесь. Команданте Валленар, несмотря ни на что, в сердце — морской офицер. Он гордится своей честью, верностью и привержен абстрактным военным идеалам. Исходя из этих
— Так почему же он продолжает погоню?
— Две причины. Во-первых, он не знает точно, где мы находимся, и продолжает надеяться на то, что перехватит нас до того, как мы выйдем в международные воды. Во-вторых, наш команданте — человек благородных жестов. Подобно псу, выбирающему цепь до конца, хотя и знает, что жертва недоступна, он дойдёт до водных границ своей страны, а затем повернёт обратно.
— Интересный анализ, — сказала Бриттон. — Но правильный ли он?
— Да, — ответил Глинн. — Правильный.
Его голос нёс в себе спокойную убеждённость. Ллойд улыбнулся.
— Я сделал ошибку, не доверившись тебе раньше. Я удовлетворён. Раз ты говоришь, что он не пересечёт границу, он её не пересечёт.
Бриттон промолчала. Глинн повернулся к ней с личным, чуть ли не интимным жестом, и Ллойд с удивлением увидел, как он нежно взял её за руку. Ллойд не вполне разобрал слова Глинна, но Бриттон, казалось, вспыхнула.
— Ладно, — произнесла она голосом, что был едва слышен.
Внезапно показался Паппап с двумя пустыми фужерами, который держал их в умоляющем жесте. Ллойд посмотрел на него, отметив, что тот неосознанно удерживает равновесие, несмотря на необычайно сильную качку.
— Есть ещё, а? — Спросил яган. — Для меня и моего друга, я хочу сказать.
На то, чтобы ответить, у Ллойда не оказалось времени. Внезапная вибрация, инфразвуковой гул сотрясли танкер до самого основания. Огни на мостике моргнули, и на мониторах возникла серая пелена электронного снега. В мгновение ока Бриттон и остальные офицеры уже стояли на местах.
— Чёрт возьми, что это было? — Резко спросил Ллойд.
Ему никто не ответил. Глинн снова стоял рядом с оператором, и они совещались друг с другом тихими настойчивыми голосами. По кораблю пронёсся непостижимый отзвук, почти стон. За ним последовал ещё один.
И затем, так же резко, как и возникли, помехи исчезли: на экранах появилось изображение, свет стал ярче и ровнее. Раздался хор стрекота и жужжания — это перезагружались приборы по всему мостику.
— Мы не знаем, что это было, — сказала Бриттон, наконец отвечая на вопрос Ллойда, и её взгляд метался с одного прибора на другой. — Какой-то общий сбой. Может быть, взрыв. Кажется, он повлиял на все системы корабля.
Она повернулась к первому помощнику.
— Список повреждений, немедленно.
Ховелл поднял трубку телефона и сделал два быстрых звонка. Через мгновение он её опустил, лицо сделалось пепельным.
— В резервуаре трюма, — сказал он. — Там, где метеорит. Произошла серьёзная авария.
— Какого рода авария? — Спросил Глинн.
— Разряд с камня.
Глинн повернулся к МакФарлэйну и Амире.
— Займитесь этим. Узнайте, что произошло, и почему. И, доктор Брамбель, вам лучше…
Но Брамбель уже исчез с мостика.