Ледяной телескоп (сборник)
Шрифт:
Мне казалось, что она по чьей-то доброй воле идет по улице только для того, чтобы ее увидели люди. Но я не переставал удивляться этому странному безразличию прохожих. Лишь кое-кто мельком бросал на нее взгляд. Не чаще даже, чем на меня! Нет, я не возмущался прохожими, в глубине души я смеялся над их слепотой: равнодушно пройти мимо!.. «Эх ты, парень!» — готов был я оглянуться и крикнуть вослед пижонистому фигляру, горделиво прошествовавшему мимо нас, который даже не посмотрел на нее, а лишь меня смерил высокомерным взглядом. Безразличие
Она была так стройна! Белые туфельки на ее ногах выглядели очень мило. Правда, носки их были изрядно побиты, хотя они были и новые. Ничего, ничего… Конечно, это мини-платье в цветочках, хотя она пока что и была школьницей, можно было бы сменить на более длинное.
Мы шли, молчали около минуты.
Грубовато, совсем нелюбезно, я вдруг спросил ее:
— Как вы знакомы с Ниготковым?
— Ах, это вы?? Вы все еще не ушли? — удивилась она.
— Что вы о нем знаете?
— Все.
Итак, сейчас я спрошу, и покров таинственности с розовато-фиолетовой персоны спадет.
— Что все? — опросил я.
— Абсолютно все!
— Что он сделал?.. Скажите!
— Это семейная тайна.
— Говорите! — вскричал я. — Немедленно!
— Пожалуйста… — очень тихо сказала она, — никогда не кричите на меня при всех… Я этого не заслужила.
— А где же?.. — задохнулся я. — Дома можно кричать?
Она вздохнула и сказала:
— Дом — это не улица…
— Что Ниготков сделал? — допытывался я. — Кто он? И что за семейная тайна?
— Такая… И почему это, интересно, я встречным и поперечным прохожим должна все рассказывать?
Я промолчал.
— Ну хорошо, — вздохнув, проговорила она через минуту. — Могу сказать… Он упорно настаивает на разводе.
— На разводе?! — снова так вскричал я, что обратил на себя внимание прохожих.
Она вскинула над большими глазами красивые брови (может быть, вскинула чуть выше, чем следовало), округлила глаза и снисходительно, словно умудренная долгим опытом добрая женщина, ласково спросила:
— Вы заинтересованы в нем? Вы что, его племянник или брат?
— А вы что, его жена?
— Увы! — задумчиво, печально покивала она головой. — И я мать троих детей…
— Сколько же вам лет?!. — Я остановился, пораженный новыми фактами.
— Тридцать два. Пошел тридцать второй… Вы понимаете: детей ведь надо воспитывать и кормить… А я одна.
— Где же вы работаете? — ужаснулся я, глядя на свои, ставшие какими-то синими руки. Такого же цвета стало и все мое тело, и, конечно, лицо.
— Санитаркой в областной больнице, — просто ответила она. — Сами представляете: ведра, тряпки, полы…
— Я завтра же пойду на ЭФОТ, — следуя за ней, решительно сказал я. — Это наша фабрика. Экспериментальная фабрика
— Нет, мне подачки не нужны. Я справлюсь одна.
— Ну… не как подачки…
— Простите, пожалуйста! — виновато улыбнулась она. — Я не совсем уместно пошутила. Вы не сердитесь?
— Не-ет… — поводил я плечами.
— Ну, ну, что вы?.. — решительно остановилась она передо мной. — У вас что, нет чувства юмора?
— Возможно…
— Жаль! — вздохнула она. — Но не унывайте: и так как-нибудь проживете!
Я не унывал, но был подавлен. И она, наверное, видела, знала, все понимала своим женским сердцем. Просто я был оглушен ее присутствием, был слишком счастлив, что видел ее и слышал. И боялся потерять ее…
— Вы что, спите на ходу?.. Дядя Демид настаивает на разводе с тетей Светланой! Вам нехорошо? О, простите! Я не думала, что вы поверите в такие бредни: что я была замужем и вообще…
— Нет, нет… Ничего! Не волнуйтесь, пожалуйста… А кто эта тетя Светлана? — безразлично спросил я.
— Мамина сестра.
— Так… — глубокомысленно протянул я, возвращаясь в более или менее уравновешенное состояние. — Значит, он вам седьмая вода на киселе?
— Может, и восьмая.
— Как вас зовут? — довольно буднично спросил я.
— Устала я от ваших вопросов… — не тяжело, а просто глубоко вздохнула она. — Меня зовут Лариса.
— Очень приятно! — протянул я ей свою руку, но она почему-то своей мне не подала. — Разрешите, понесу вашу сумку, — нашелся я.
— Пожалуйста, — улыбнулась она. — Да у вас ведь чемодан!
— А меня зовут Константин, — сказал я. — Просто Костя. Дымкин.
И тут нам вдруг не о чем стало говорить.
После продолжительного молчания она оживленно сказала:
— Несколько дней назад я по радио слыхала песню. Там были такие слова: «Наш Костя, кажется, влюбился, кричали грузчики в порту…»
«Она иногда выдавала такие сюрпризы, что я даже смущался.
— Портовые грузчики — ребята веселые… — с апломбом заметил я, открыл свой пустой чемодан и положил в него ее хозяйственную сумку.
Мы подходили к огромным старым деревьям в конце улицы, где когда-то был парк. Здесь я уже лет сто не бывал!..
— Лариса, а вы не знаете, кому ваш дядя покупает цветы?
— Цветы? Не представляю. Конечно, не своей жене, не тете Светлане. Они вместе не живут уже два года.
— Он настаивает на разводе, а вы говорите, что они два года вместе не живут?
— Ну и что? Не разведены юридически, но вместе не живут. Он считает, что и дом, и почти все вещи принадлежат только ему. Вот он и требует развода «по-хорошему», а тетя расходиться с ним вообще не собирается. Да неприятно об этом говорить! Почему он вас так волнует? Давайте лучше не вспоминать о нем! Хорошо? — улыбнулась она.