Легенда о Блэке. Кубок Огня
Шрифт:
– Третьим, также через три минуты, в лабиринт войдет мистер Гарри Блэк! Школа Хогвартс!
Хотя, нет. Отличишь. Над стадионом повисла тишина. Разрываемая кое-где нестройными хлопками, но – тишина. Впрочем, Блэк сейчас плевать на нее хотел. Шесть минут. Долго.
– И, наконец, последней к испытанию приступит мадемуазель Флер Делакур! Школа Шармбатон! Франция!
А это-то он зачем добавил? – подумал Гарри, слушая ураганные аплодисменты.
– Итак! Зрители готовы?! – Трибуны ответили дружным ревом. – Чемпионы готовы?!
Виктор
– Тогда… Начнем!
Над стадионом разнесся удар гонга, и Виктор Крам пошел к лабиринту. Не быстро и не медленно, в самый раз. На мгновение замедлился, выбирая из нескольких входов, и, шагнув в крайний левый, почти мгновенно скрылся из глаз. Блэку показалось, что дурмстрангца проглотила какая-то темная пасть. Пальцы свободной левой руки опять задрожали, и он, засунув ее в карман, обхватил рукоятку ножа.
Через три минуты гонг прозвенел еще раз и в лабиринт вошел Седрик, выбрав следующий ход после того, в который вошел Крам.
– Флер – не поворачивая головы, негромко окликнул француженку Гарри. Вот с ней одной можно было и поговорить. Даже нужно.
– Что? –отозвалась вейла, так же как и он сам, напряженно глядящая в темноту.
– Добрый совет. – Он помолчал и зачем-то добавил – От темного существа. Не пытайся.
Она повернула голову и немигающим взглядом уставилась на него.
– Я серьезно. Будет бой. Ты можешь умереть.
Флер немного помолчала и, так ни разу и не моргнув, ответила:
– Спасибо.
Голосом француженки можно было замораживать воду, и Гарри обругал себя последними словами. Дурак.
Но исправлять ситуацию времени не было. Прозвенел гонг.
– Я тебя очень прошу – все-таки попытался Блэк еще раз, использовав любимую фразу Гермионы. – Не ходи.
– Спасибо! – повторила она на полтона выше, и Блэк, вздохнув, двинулся вперед. Он сделал всё, что мог. Больше времени не было.
Он вошел в крайний правый ход. Звуки снаружи снова отрезало, как и на арене с драконом. Темнота уже метров через пять стала почти полной. Блэк перехватил палочку поудобнее и осторожно пошел вперед.
Прямым путь был недолго. Несколько метров и первая развилка. Он свернул направо, убедился, что выход пропал из виду, и остановился.
Переждал последний удар гонга и вытащил из кармана пергамент.
– Торжественно клянусь, что замышляю шалость и только шалость. Lumos.
Вне всяких сомнений, это было нечестно. Вернее – это было бы нечестно, если бы Гарри интересовала победа. Но штука была в том, что победа была ему совершенно безразлична, а потому никаких идиотских угрызений совести он не испытал.
Седрик. Остановился. И ушел не так далеко, прошел всего пару развилок.
Флер. Только что вошла в лабиринт, пока мнется у входа. Может, его совет все-таки поможет?
Виктор. Пока ушел дальше всех, но тоже не очень далеко. Его вполне
Парень нашел взглядом Шизоглаза. Тот держался на почтительном расстоянии, что, видимо, говорило о том, что пока у всех все хорошо.
Гарри кивнул, наметил себе дорогу и, свернув Карту, двинулся вперед.
Первое препятствие встретилось сразу за вторым поворотом, и Блэка совсем не порадовало – навстречу пер саламандровый рак. Самец – понял парень, закрываясь щитом от огненного плевка, у самок на хвосте было жало.
Он тут же отскочил назад и клешня клацнула на том месте, где только что была его нога. Если бы не успел – таскать бы ему деревянный протез, как Муди. Питомцы Хагрида за этот год вымахали до размеров если и не автомобиля, то половинки автомобиля точно, так что клешня вполне могла перекусить не только ногу, но и всего Гарри целиком.
Однако Блэк знал о раках задолго до третьего испытания и успел хорошенько подумать на их счет. Драться с такой штукой было бы безумием – их панцирь отражал большинство простых заклятий, а атаковать сложными и устраивать побоище – не тот случай, выводы из озера он сделал. К тому же, чуть позже ему, скорее всего, понадобятся все силы.
– Volantis! – крикнул парень, отскакивая назад еще раз, и монстр взмыл в воздух. Резкий взмах в сторону и – Finite.
Чудовище, нелепо суча ногами, улетело куда-то в темноту и упало там. Насколько помнил Гарри – других Чемпионов на соседних дорожках не было. Стены – это хорошо, вот на арене с таким противником пришлось бы попотеть.
Он нервно хихикнул, и тут у него за спиной раздался смех.
– Неплохо, малыш, совсем неплохо! Чертовски отлично!
Гарри замер. Рефлексы взвыли, понуждая его прыгнуть и атаковать, но он стоял со спины. Держал его на прицеле. Не успеть. Парень сглотнул.
– Повернись-ка, а, Бродяга-младший?
Он повернулся. Медленно, как во сне. В том самом, жутком прошлогоднем сне.
Отец, весело ухмыляясь, хлопал палочкой по ладони. Ничуть не изменившийся. Длинные спутанные волосы, костистое лицо, какое-то беспорядочное тряпье, немного сильнее изношенное, и улыбка. Та самая жуткая улыбка сумасшедшего, одними губами, от которой Гарри бросало в ледяную дрожь.
– Ну как ты тут без меня, а?
Не нападает?
– Хорошо, как я посмотрю. Ну, я тоже не жалуюсь. Ты прости, что я раньше не завернул, дела, заботы. – Сириус оскалился еще шире. – Сам понимаешь.
Страх постепенно начал спадать. Мозг заработал. Палочка в руке, но не в боевой стойке. Ему понадобиться где-то полсекунды. Плюс смертельное заклятие, сколько оно готовится? Секунду? Или меньше?
– Ну, хоть теперь на тебя посмотрю. А ты отрастил коготки, Гарри, а! Рем постарался? А может, не только коготки? Шерстка не чешется?