Легенда о черном алмазе

Северов Петр Федорович

Тетка Фекла с криком сорвалась с места:

–  Как стекляшками? Кто сказал?!

–  Прохор Зайчиков. Он ведь часовой мастер и неплохой ювелир.

–  Проша?..- взвизгнула хозяйка и затряслась, замахала руками.- Смотрите, люди добрые, как обманывают бедную женщину!.. Дурачил меня, дурачил, а у самого барахла куча…

–  Минутку, хозяйка,- строго остановил ее Бочка.- Дайте мне разобраться. Какого барахла куча?

–  А всякого, чтобы каждый день переодеваться. Пиджаки, фуфайки, полушубки… Иной раз нарядится - не узнаешь. И голос, и походка, и морда - все другое. А врет, врет-то!

Я, мол, когда-то артистом был,- зло передразнила квартиранта Фекла,- и обратно в театр возвращаюсь, а потому тренировками занимаюсь. Нет, ловчила, не обманешь, ты от людей прячешься: тьма света не любит!..

Начальник снова прервал ее:

–  В каком костюме сегодня ушел в город ваш квартирант?

Она растерянно развела руками:

–  Не знаю… Может, я целых три часа в погребе пробыла? Слышала, топтался на кухне. Наверное, опять переодевался. Ему это привычно: и одежду, и ночевки менять. Думаю, нынче, злодей, не явится.

–  А все же вам нужно уйти из дому,- посоветовал начальник.- Пойдите к соседям, люди ведь добрые, приютят.

Тетка Фекла смотрела растерянно:

–  Меня… приютят? Ну нет! Добрых соседей у гадалки нету. Да еще полицаи-барахольщики в этом доме прижились. И он, злобный пес…

С тяжелым чувством покидали этот зачумленный дом Василий Иванович и Емелька. Лейтенант, собранный и задумчивый, широко шагал куда-то в сторону реки, и Пугач не рискнул нарушить молчание, чтобы поинтересоваться, куда же они идут. Только когда свернули по крутой тропинке вниз, Емелька понял, что направляются они к домику Митрофана Макарыча, и малость повеселел.

Вот он, гостеприимный домик у самого среза воды… Постой, что это там поднял начальник с земли? Емельян поспешил стать рядом с ним - и увидел на его раскрытой ладони… очки. Он сразу же узнал их - старенькие, с железной оправой, с дужкой, перевязанной тоненькой медной

проволокой, очки Макарыча. «Все-таки рассеянный наш Макарыч,- подумал Старшой.- Непременно что-то утеряет: рукавички или свою шапчонку, дорожную сумку или сеть-подхватку, а теперь вот очки обронил…»

–  Странно,- заметил Василий Иванович, поглядывая вверх, на дверь.- Макарыч почему-то не показывается. Не приболел ли?..

И тут Емелька заметил на ступеньке голубое зернышко бусинки. Точно такие маленькие, нанизанные на леску бусинки носила Кудряшка. «Наверное, порвалась у Анки леска»,- подумал он, поднимая голубое зернышко и безотчетно тревожась.

–  Здесь что-то произошло,- произнес лейтенант почему-то очень тихо.- И что за денек!..

Он быстро поднялся по ступеням на крылечко, толкнул дверь и скрылся в доме. Емелька вслед за ним вбежал в светлицу и замер: словно предупреждая об опасности, из дальнего угла, из-за скамьи, встревоженно загоготал гусь.

В комнате было пусто. На полу, в стороне от стола, лежал опрокинутый табурет, белели осколки разбитого блюдца. Под каблуком у Емельки что-то хрустнуло стеклянным звуком, он наклонился и увидел раздавленную бусинку.

–  Да,- обеспокоенно повторил Василий Иванович,- здесь что-то случилось…

Он прошел в малую комнату, в которой Макарыч обычно почивал, но ничего такого не заметил. Хозяин любил порядок, и в его скромном жилище было чисто, строго - как в каюте моряка.

Лишь одна вещь привлекла внимание лейтенанта: на подоконнике лежал старенький потрепанный альбом.

Сначала Василий Иванович подумал: ничего особенного, такие альбомы со старыми, выцветшими фотографиями в любом доме не редкость. И ранее, иногда навещая Митрофана Макарыча, он рассеянно переворачивал картонные листы, забавляясь деревянными позами людей, их смешной чопорностью. А сейчас… почему-то альбом был раскрыт и немного провисал с подоконника.

Василий Иванович взял его в руки. С фотографии па него глянули задумчивые глаза человека средних лет, с волевыми черточками по углам губ, с еле приметной вертикальной морщинкой меж бровей. Форменная фуражка и китель придавали этому человеку строгий вид, но выражение открытого русского лица было таким, словно он собирался сказать нечто интересное и веселое. Геолог Васильев Иннокентий Федотович… Лейтенант уже видел эту фотографию и по рассказам Макарыча знал, что знаменитый горный следопыт был характером прост и скромен, легко и свободно сходился с людьми разных возрастов и профессий. Не раз он останавливался на ночлег у Макарыча, вместе рыбачили, вместе в глубоких оврагах кряжа распознавали наслоения пород, и еще тогда, в довоенную пору, геолог оставил в этом альбоме свое фото «на добрую память».

Василий Иванович аккуратно вынул из врезов карточку, прочел на обратной стороне знакомую, уже заметно выцветшую надпись. Но если ранее в этой четко сделанной надписи лейтенант ничего особенного не приметил, то теперь она показалась ему многозначительной. Он внимательно перечитал ее, взвешивал каждое слово: «Моему усердному добровольному помощнику в розысках «Ч. А.» Митрофану Макаровичу на добрую память. И. Ф. Васильев».

«Ч. А.».Наверное, «Черный алмаз»?… Опять эта загадка возникла перед лейтенантом. Неужели он и в самом деле где-то существует, этот таинственный камень? Надпись, оставленная знаменитым геологом, как будто подтверждала это, если… Если под именем «Черного алмаза» Васильев не засекретил какую-то другую свою находку.

Верный своему правилу - тщательно исследовать любую мелочь, лейтенант принялся рассматривать фотокарточку через лупу. И не зря. Он тут же обнаружил на ней свежую трещинку от угла до середины. Кто-то небрежно вынимал фотографию из врезов альбомного листа, и, по-видимому, недавно.

–  Что будем делать?
– спросил скорее у самого себя Василий Иванович, а Емеля поспешил с ответом:

–  Подождем дедушку и Анку.

–  Ты думаешь, они куда-то отлучились? Значит, Макарыч обходится без очков, а Кудряшка не заметила, как рассыпала бусы? Вон посмотри, несколько штук на полу.

И Емелька поднял у самого плинтуса еще три бусинки.

–  Похоже, что их… украли…- с трудом произнес он.

Бочка медленно повернул голову в его сторону:

–  То есть… как… украли?.. Это же не чемодан, не сумка, не кошелек - живые люди!

Емелька потупился и рассматривал на ладони маленькие Кудряшкины бусинки.

–  Анка всегда носила эти стеклянные зернышки, только я их не замечал,- сказал он, вздохнув.- А теперь вижу, какие они… голубенькие…

Василий Иванович с интересом посмотрел на него.