Легенда о Горе Аавэй
Шрифт:
– Молчать! – прикрикнул на нее Хадар. – Хорошо же ты воспитал свою внучку, Лачил. Дерется, старших не уважает!
Лачил и Юла обменялись трепетными взглядами. Словно извиняясь за свою горячность перед Лачилом, вождь сказал уже хладнокровнее:
– То, что случилось с твоей семьей, – ужасное горе. Некому продолжить род, некому передать свои знания… Мне жаль тебя, Лачил, и я понимаю, каково бедному охотнику растить ребенка одному. Тем более девчонку.
«Понимает он! – Юла еле сдерживала ярость. – Набрал три десятка нянек и думает, что понимает!»
– С завтрашнего
От его слов сердце Юлы сжалось от обиды и немого гнева. Она беспомощно смотрела, как Чайлэ укладывает подарок Лачила в высокий оружейный ящик. Нет, не бывать этому! Ее дед не допустит такой несправедливости!
– Благодарю тебя, мой вождь, – смиренно произнес Лачил, поклонившись ему. – Поверь, более я не спущу ей ни одной шалости.
– Я верю тебе, Лачил, – ответил Хадар и поклонился ему в ответ.
Возвращаясь в тордох в разбитых чувствах, Юла пыталась убедить себя хотя бы в том, что все обещанное Лачилом Хадару – просто хитрая уловка старого охотника. Она и до этого часто дралась и озорничала, иногда даже могла украсть что-нибудь у соседей, но Лачил никогда ее за это не наказывал…
Однако на сей раз все было иначе. За целый день он не обмолвился с Юлой ни словом. Как ни пыталась она разговорить его, развеселить, Лачил только и делал, что угрюмился и покуривал трубку. Этот новый Лачил пугал Юлу. Уж не заболел ли он?
Под вечер Юла снова попробовала завести разговор с дедом, украдкой присев рядом с ним у очага.
– Ты расстроился из-за копья? – спросила она несмело. – Я тоже расстроилась. Хадар сильный, тебе было бы непросто с ним справиться. Вот увидишь… Скоро Алантай победит Одо и станет новым вождем! Он вернет мне копье, а потом возьмет меня с собой на охоту и…
– Никакой охоты, – перебил ее Лачил.
– Ты хотел сказать – никакой охоты, пока мы не отберем у Хадара копье?
– Больше никакой охоты, – непреклонно повторил Лачил. – Завтра утром пойдешь к Забуль. Пора тебе поучиться вести себя как подобает.
После недолгого ошеломленного молчания Юла вполголоса произнесла:
– Ааа… Я поняла. Ты так шутишь.
Она напряженно засмеялась, надеясь, что Лачил тоже засмеется, но его пасмурный вид ни капельки не изменился.
– Но ты же ненавидишь Забуль. Ты много раз говорил мне, что я пройду испытание. Стану охотницей, настоящей, как прабабушка Парилэ!
– Не станешь! – сорвал голос Лачил, и Юла впервые увидела, как он сердится.
На нее. Никогда прежде он не кричал на нее.
– Ошибся я, доверив тебе оружие, – сказал Лачил, возвращаясь в привычное для него спокойное состояние. – Ты глупое дитя, неразумное. И я в этом виноват. Может, Забуль научит тебя хорошим вещам. Полезным вещам. Правильным… Про охоту забудь.
Юла так и застыла. Слезы, одна за другой, покатились по ее щекам.
– Ах так… – произнесла она сдавленно, вытирая их рукавом. – Я не буду носить ягушку, вышивать и петь глупые песенки. Ни ты, ни Забуль, ни вождь не заставите меня! Это копье принадлежит нашей
Юла хлопнулась на одеяла лицом вниз. Лачил с тяжелым сердцем слушал, как она плачет. Его дар должен был принести Юле удачу, но вместо этого причинил ей столько страданий… Хорошо, что Хадар забрал его. Хорошо, что Юла больше никогда не прикоснется к оружию.
В эту ночь Юла не заснула. С замиранием сердца ждала она утра, которое не предвещало для нее ничего хорошего.
Глава 3. Ночь Келе
Время от времени Лачил просыпался, чтобы убедиться, что Юла по-прежнему находилась в своем пологе, а поутру привычно наведался в перелесок за хворостом. В воздухе, вяжущем, холодящем, уже чувствовалась осень. Еще зеленую траву кое-где уже присыпало пожелтевшей хвоей и листьями. Быстро умирает лето в тайге… Набрав знатную охапку, да стянув ее старыми нитями из оленьих жил, Лачил вернулся в тордох и тогда заметил: Юла пропала.
Путано зашептав проклятья себе под нос, старик уронил хворост на землю. Ее не было ни в поле, где она часто резвилась с другими детьми, ни на Бусой речке. Землянки, в которых хранились продуктовые запасы племени, тоже пустовали. Обойдя все поселение и допросив каждого, Лачил не раз пожалел о том, что не следил за Юлой пристальнее.
Минуя урасу Чиэксиля, охотник услышал, как тот тихонько окликнул его. Чиэксиль выглядел почти также огорошенно, как и Лачил, поэтому у охотника появилась слабая надежда на то, что сосед поможет ему в поисках внучки. Но, как оказалось, Чиэксилю тоже нужна была помощь…
– Видишь ли, дорогой Лачил, взялся я с утра пораньше порядок наводить у урасы. Работаю себе грабельками у кораля 14 … Чу – шорох в мусорной куче. Я подумал, мышка забралась. Но там копошилось что-то покрупнее, размером с волка… И знаешь… – Чиэксиль кинул опасливый взгляд в сторону загона. – Оно еще там. Сидит тиихо-тихо. Верно, злой дух!
– Если ты думаешь, что там прячется дух, почему не попросишь помощи у Атилы?
– Что ты! Если Атила узнает, что злой дух поселился в моей куче, молва об этом пойдет по всему поселению, и жена охотника Хохсиля перестанет наведываться ко мне и угощать своими лепешками… Ах, если бы ты знал, Лачил! – простонал Чиэксиль безысходно. – Какие у нее лепешки!
14
Кораль – загон.
– Не убивайся, соседушка, – сказал Лачил, стараясь сохранять серьезное выражение лица. – Давай посмотрим, какой подлец посмел на твою кучу покуситься.
Вплотную подойдя к логову духа, охотник приложил нос к рукаву.
– Осторожней, Лачил! – заботливо предостерег его Чиэксиль, стоя поодаль с граблями наизготовку. – Если что… Так я его… Ты меня знаешь!
Не тратя на ответ ценный воздух, Лачил по плечо запустил руку в мусор. Из злоуханной пучины послышалось недовольное рычание.